Минуло еще несколько часов. Ничего не происходило, все было пустым и заброшенным – разрушившиеся от времени дома, одичавшие яблони, и отсутствие каких либо следов.

– Вон там на вершине, – указала в сторону высокого холма Рысь, – остатки какой-то башни. Может быть остановимся и будем готовится к ночлегу?

Слав глянул на небо, еще час-полтора, и станет совсем темно.

– Ты права, поворачивай, – приказал он. – В этой долине я предпочту иметь хоть какую-то защиту, а эта башня выглядит достаточно крепкой.

Поднявшись на вершину, они спешились.

– Ты останься с лошадьми, – сказал Слав, видя, что девушка нацелилась войти внутрь. – А я пока осмотрю здесь все.

Обнажив меч и запалив толстый смолянистый сук, подобранный на дороге, Слав шагнул в бывшую сторожевую башню, поднимавшуюся метров на семь. Небольшая караулка внизу рассчитана человек на пять. К крыше поднимается каменная лестница. На верху вроде небольшой площадки для дозорного. Из караулки ведет еще одна дверь, тяжелая, окованная железом, но в отличие от входной она на месте и плотно закрыта. Вставив свой горящий сук в светец для факела, Слав потянул за металлическое кольцо. Петли насквозь проржавели, но с мерзким скрипом поддались, пропуская Слава в небольшую комнату. «Оружейная», – сказал сам себе Слав, разглядывая великолепно сохранившиеся кольчуги и панцири, мечи, лежащие на стеллажах, и наконечники копий. Деревянные древки давно сгнили, а вот металлу хоть бы хны. Слав развернулся и пошел на улицу, где его с нетерпением ожидала Рысь.

– Заводи коней внутрь, и быстро ищем дрова, скоро стемнеет, – сказал он, направляясь к высушенному солнцем дереву, держа в руках прихваченный из оружейной боевой топор с рукоятью, окованной железом.

Срубив сухое дерево, Слав принялся отрубать сучья. Когда ветки кончились, перешел на ствол. Рысь исправно таскала дрова в башню. Слав успел вовремя, едва он затащил последнее полено, как на долину навалилась тьма. Складывалось ощущение, что кто-то могущественный просто задул солнце, садящееся за горами, словно факел.

– Может, ты зря боялся? – подкидывая в костер небольшие ветки, спросила Рысь, прислушиваясь к звукам, доносящимся снаружи. – Мы почти весь день скакали и никого, кроме говорящего мертвеца, парящего в воздухе, не встретили.

– Ночь их время, – ответил Слав, помешивая в котелке нехитрую похлебку.

– Но я ничего не слышу, – возразила Рысь.

– Мир вам, – раздался от входа низкий мужской голос. – Позвольте погреться у вашего костра?

Слав резко поднял голову, глядя на молодого парня, стоящего в дверях. Вид, как у всех, – штаны, рубаха, русые волосы, бородка. Вот только глаза то черны, как ночь, то вспыхивают языками пламени. Рысь уж было распахнула свой милый ротик, чтобы предложить парню войти, но Слав быстро сказал:

– И тебе мира, коль не шутишь. Поищи себе другой костер, а то и свой разожги, но там, за дверью.

Парень улыбнулся.

– Неужели вы оставите путника за дверью? Там же столько всякой нечисти бродит, а костер разжигать времени уже нет.

Рысь осуждающе взглянула на Слава.

– Чего ты боишься? – спросила она, глядя на седого парня, не выпускавшего из рук меча и не отрывавшего пристального взгляда от застывшего в дверях гостя.

– Он приглашения ждет, без него даже порог не переступит, – спокойно ответил Слав. – Ведь так, ведьмак?

Лицо у парня посерело, черные, как ночь, глаза в одно мгновение превратились в два озера жидкого огня.

– Что, догадался, седой? – с ненавистью прошипел парень.