Когда-то в отеле «Сент-Луис», или, как его называют креолы, «Сен-Луи», устраивались аукционы рабов, и зарешеченные помещения, где несчастные ожидали своей участи, как нельзя лучше подошли под временное обиталище для командиров этих нелюдей. А личный состав очутился в пустующем каменном здании с зарешеченными окнами, в котором некогда содержали вновь прибывших рабов – причем о двусмысленности ситуации я подумал уже после того, как они там оказались.

Местное население стало после этого относиться к нам намного лучше, чем раньше, но мы для них все равно были чужаками. Я помню, как мэр города Эдвард Пиллсбери спросил у меня, зачем мы ввели войска. Когда я ему сказал, что это было сделано исключительно для усмирения бунта, он ответил мне:

– Полковник, мы ведь даже и не думали бунтовать. После шестьдесят пятого года большинство из нас уже свыклись с идеей, что нам придется жить в САСШ – особенно после конца того ужаса, который у вас именовали Реконструкцией. И объявление Второй Реконструкции было для нас всех весьма неприятным сюрпризом. А ввод цветных батальонов – тем более.

– Но ведь некоторые из ваших людей отбыли в Гуантанамо, где вступили в некий Добровольческий корпус.

– Да, это так. Но большинство в городском совете, и тем более я, были против этого. Как бы то ни было, я могу пообещать, что мешать вам не буду. То же самое могу сказать и про городской совет.

– Помогать, наверное, тоже…

– Увы, именно так. Иначе и мы станем оккупантами в глазах горожан.

Так что отношение к нам было хотя и удовлетворительным, но, как мне дали понять, Вторая Реконструкция, впрочем, равно как и первая, ни к чему хорошему не приводила. И когда стали поступать сообщения о том, что сначала пали Чарльстон и Мобил, а потом и Вашингтон, я понял, что непонятно кем начатая авантюра терпит полный провал. Особенно когда стало ясно, что конфедератам помогает эта проклятая Югороссия.

Но ударом для меня послужило известие о том, что Инграм перешел на их сторону и что Мобил стал плацдармом Конфедерации. Именно тогда я лихорадочно начал готовиться к обороне Нового Орлеана. Срочно оборудовались позиции на подступах к городу, наблюдательные посты по всему периметру – им я передал всех имеющихся у меня голубей. И наконец я запросил хотя бы парочку вооруженных пароходов. Но мне ответили, что их база находится в Батон-Руже и командование не видит необходимости переводить пароходы в Новый Орлеан.

Первую попытку с ходу взять город мы остановили без особого труда. Но как оказалось, эта попытка была обманным маневром – одновременно к нам поступило паническое сообщение из Батон-Ружа. Город пал, и в качестве трофеев врагу достались огромные военные склады и та самая база военных пароходов. Стало ясно, что шансов удержать Новый Орлеан у нас мало. Еды-то в нем хватало, а вот боеприпасов у нас было маловато – мне в свое время в них тоже отказали, когда я предложил перевезти хотя бы их часть в Новый Орлеан.

Первое предложение о сдаче пришло вчера утром – мне передали депешу, из которой я понял, что Вашингтон пал и что президент Уилер согласился на перемирие с Конфедерацией. Я в это не поверил, да и Уилер, насколько я знал, был смещен со своего поста Сенатом после импичмента в Палате представителей. Но я все равно отверг это предложение и стал дожидаться появления неприятеля.

И вот сейчас к городу подошли те самые пароходы, но уже под флагом Конфедерации, а также части Добровольческого корпуса, которые двигались к нам по нескольким направлениям. Стало хрустально ясно, что долго продержаться у нас не получится. А теперь поступило предложение Инграма поговорить, понятно о чем.