Еруслан молча всем поклонился и, увидев царевича Пересвета, усмехаясь, крикнул ему:

    -  Что, Пересвет? Отчего не порадуешься ты вместе с матерью своей, прекрасной княжной Рогнедой?

    -  Нечему радоваться ныне, - понуро ответил Пересвет, все еще не понимая, что задумала царица, - коли суждено земле обагриться нынче горячей кровью - да будет так.

    -  Возлюбленный сын мой! - со смехом проговорила ему Рогнеда. - Сегодня мы с Ерусланом объединим наши силы! Мы уже связали наши державы узами дружбы, сегодня же, когда царь Елисей мертв, мы свяжем себя узами любви!

    -  Ложь! - вдруг неистово закричала Яга. - Царь Елисей жив!

    -  Увы, увы, - сокрушенно покачала головой Рогнеда, - мой несравненный супруг стал жертвой дворцового переворота. Слуги схватили его сонного, связали и бросили вниз с городской стены. Я покарала виновных смертью, но мой муж, великий царь Елисей, к тому времени уже скоропостижно скончался.

    На этот раз не выдержал Пересвет:

    -  Ты убила его!

    -  Что ты, - улыбнулась Рогнеда, - неужто я могла бы поднять руку на своего любимого супруга и великого государя? Опомнись, сын!

    -  Я не сын тебе боле, - с горечью повторил Пересвет, - и я стыжусь того, что когда-то был на твоей стороне.

    -  Ну что ж, - усмехнулся Еруслан, - тем лучше для тебя. Значит, не твоими руками будет разрушено Медное царство и не твоими руками будут возведены стены великого града именем Студенец!

    -  Медное царство никогда не будет разрушено, - прорычал Пересвет, сжимая кулаки от ярости. - Не бывать темному граду на этой земле!

    -  Ой ли! - Еруслан рассмеялся. - Но кто помешает мне и моей прекрасной царице осуществить задуманное? Медное войско? Да, оно велико, но и оно ничто по сравнению с моими чудо-богатырями. Яга? Она преисполнена ненависти и гнева, все ее помыслы были сосредоточены только на Елисее, она и жила только ради своей мести. Она не помощник тебе боле. Может быть, этот жалкий человек, ранивший мою бесценную Рогнеду и дерзко бросивший ей вызов посреди ее же владений? Но что может сделать такое ничтожество против сумеречного войска! А может быть, - тут Еруслан перешел на громкий шепот, - а может быть, ты? Может быть, ты, юнец, осмелишься противостоять мне? Ты, один-единственный?

    -  Он не один! - воскликнул Темнополк и сделал шаг вперед. - Я встану с ним плечо к плечу и буду биться с тобой до темной ночи, когда уже ни ты, ни кто-либо другой не сможет сравняться со мной в силе.

    -  Я буду с тобой, брат! - выступил Ярополк. - И в часы заката не будет воина, который сможет бросить мне вызов!

    -  И я с вами, братья, - раздался незнакомый голос, зычный и раскатистый.

    На мгновение показалось, будто солнце спустилось на землю - до того яркий свет струился от одежды всадника на белом, как снег, коне.

    -  Святополк! - улыбнулся Пересвет. - И ты здесь?

    -  Здесь, - кивнул белый всадник, - когда братья мои в беде, не след оставаться в стороне. - Тут он грозно посмотрел на сумеречного владыку. - Что скажешь теперь, Еруслан? Кому равняться со мной при свете дня? Кто сравнится с нами, тремя вестовыми всадниками, которые будут оборонять родную державу от всякого зла?

    Еруслан посмотрел на Рогнеду, та была изумлена не меньше его и что-то быстро шепнула ему на ухо. Он немного постоял, словно раздумывая, наконец, усмехнувшись, сказал, обращаясь к Пересвету:

    -  Твоя взяла, царевич.