|
Ему сказали лишь то, что нужно знать. Это давало ему преимущество перед приставленным к нему китайцем. Он не был сотрудником Государственного департамента, следовательно, не должен рассматриваться как важное лицо. Зато он был личным представителем высокопоставленного американского чиновника, входит во внутренний круг его приближённых, и это делает его очень важным. Не исключено даже, что он личный советник этого Ратледжа – а по китайским правилам это может означать, что именно он будет фактически вести переговоры вместо номинального главного дипломата, потому что китайцы часто так и поступали. Ганту пришло в голову, что он может изрядно запутать их представления об иерархии в составе американской делегации… но как это сделать?
– О да, я всю жизнь был капиталистом, – сказал Гант, решив создать у этого китайца впечатление о себе как о богатом американском бизнесмене и говорить с ним как с человеческим существом, а не как с коммунистическим дипломатом. – Так же как министр Уинстон, да и как наш президент, понимаете? – Но мне говорили, что он по профессии разведчик? Пришёл момент воткнуть занозу сомнения: – Полагаю, отчасти это соответствует действительности, но его сердце всегда принадлежало бизнесу. Когда он уйдёт с правительственной службы, Джек вместе с Джорджем займутся бизнесом, и они захватят весь мир. – «Это почти правда», – подумал Гант, вспомнив, что самая лучшая ложь всегда близка к правде. – А вы работали несколько лет с министром финансов Уинстоном. – Это был не вопрос, а скорее констатация факта, заметил Гант. Какой дать ответ? Что они в действительности знают о нем… или он является «тёмной лошадкой» для китайских коммунистов? Если дело обстоит именно так, то можно попробовать повернуть ситуацию в свою пользу… Мягкая многозначительная улыбка. – Да, конечно. Мы с Джорджем сделали немало денег в совместных операциях на бирже. Когда Джек пригласил его занять пост министра финансов, Джордж попросил меня присоединиться к нему и оказать помощь в формировании правительственной политики. Особенно это касалось налоговой политики. Там раньше был полный беспорядок, и Джордж поручил мне заняться этим. Представляете себе, не исключено, что мы сумеем все это упорядочить. Похоже, что конгресс сделает то, чего мы хотим от него, и это совсем неплохо, мы заставим этих идиотов исполнить наше поручение, – заметил Гант, намеренно глядя на искусно вырезанное украшение из слоновой кости на деревянном шкафчике, стоящем у стены. Какой‑то ремесленник с острым ножом потратил массу времени, чтобы создать такое произведение искусства… Итак, мистер Китаец, теперь я выгляжу для тебя достаточно важным? Одно можно сказать об этом китайском парне – из него вышел бы отличный игрок в покер. Его глаза не выражали ничего, совсем ничего. Гант снова посмотрел на китайца. – Извините меня, я слишком разговорился. Чиновник улыбнулся. – В такое время это случается. Почему, по вашему мнению, все хотят немного выпить? – Насмешка в его взгляде заставила Ганта подумать: а кто, собственно, ведёт этот разговор?.. – Да, наверно, – неуверенно заметил Гант и пошёл дальше, сопровождаемый младшим – а он действительно младший? – чиновником. Тем временем Ратледж пытался выяснить, известно ли китайской стороне о том, какие инструкции он получил. В средства массовой информации просочилось несколько намёков, но Адлер так искусно организовал эту утечку, что даже внимательный наблюдатель – а посол КНР в Вашингтоне был одним из них – не мог понять, кто организовал утечку и с какой целью. Администрация Райана использовала прессу с большим искусством, вероятно потому, подумал Ратледж, что министры кабинета руководствовались указаниями главы администрации Арни ван Дамма, очень опытного политического специалиста. |
