Центральная штаб‑квартира компании «Атлантик Ричфилд» находилась в другом месте, но, как и большинство крупных корпораций, компания считала, что ей не повредит, если один из её офисов будет располагаться в Вашингтоне, где можно успешнее влиять на членов конгресса, организуя время от времени роскошные приёмы. Личный кабинет Шермана занимал угол верхнего этажа и отличался поразительным убранством, включая огромный бежевый ковёр. Письменный стол был из красного дерева или выдержанного дуба, отполированный до такой степени, что сверкал как стекло, и, наверно, стоил больше, чем жалованье его секретарши за год, а то и два.

– Ну что, Джордж, как тебе нравится государственная служба?

– Приятно иногда менять место работы. Здесь я могу играть с вещами, на которые раньше жаловался, – так что, думаю, теперь я отказался от своего права жаловаться.

– Это крупная жертва, приятель, – с улыбкой ответил Шерман. – Будто ты перешёл на сторону противника, верно?

– Ну что ж, иногда приходится расплачиваться, Сэм, и участие в формировании политики может стать увлекательным.

– Не мне жаловаться на то, чем занимаетесь вы у себя в верхах. Похоже, что экономике нравится такая политика. Как бы то ни было… – Шерман выпрямился в своём комфортабельном кресле. Настал момент сменить тему разговора. Время Шермана тоже высоко ценилось, и он хотел, чтобы его гость понял это. – Ты пришёл сюда не для обмена любезностями. Что я могу сделать для вас, господин министр?

– Россия.

Выражение глаз Шермана чуть изменилось, словно последняя карта легла на стол при игре в покер на высокие ставки.

– Что ты имеешь в виду?

– Твоя экспедиция, собранная из лучших геологоразведчиков, работала с русскими… им удалось обнаружить что‑нибудь интересное?

– Джордж, ты затрагиваешь крайне чувствительную тему. Если бы ты по‑прежнему возглавлял «Колумбус», это означало бы информацию, полученную от хорошо осведомлённого человека. Ты знаешь, черт побери, я не имею права покупать акции собственной компании на основе этой информации.

– Это означает, что тебе хотелось бы поступить таким образом? – улыбнулся «Торговец».

– Ну ладно, это скоро всё равно станет достоянием общественности. Да, Джордж. Похоже, что мы нашли самое большое месторождение нефти в мире, больше, чем в Персидском заливе, больше чем в Мексике, намного больше месторождений нефти в Прудхоу Бей и Западной Канаде, взятых вместе. Я имею в виду огромное месторождение, миллиарды и миллиарды баррелей того, что является, по‑видимому, самой лучшей светлой нефтью, которая пока лежит в Сибири и ждёт, когда мы начнём выкачивать её из тундры. Это месторождение, которое измеряется не просто баррелями, а годами добычи.

– Больше, чем в Персидском заливе?

Шерман кивнул.

– Примерно на сорок процентов, и это очень осторожная оценка. Единственная трудность заключается в том, где оно находится. Будет чертовски трудно вывезти оттуда сырую нефть – по крайней мере, сначала. Речь идёт о строительстве нефтепровода – одно это обойдётся в двадцать миллиардов. Аляска по сравнению с этим будет выглядеть проектом для ребят из детского сада, но все окупится.

– А что получите вы? – спросил министр финансов.

Шерман нахмурился при этом вопросе.

– Сейчас мы ведём переговоры. Судя по всему, русские хотят заплатить нам только консультационный гонорар, примерно миллиард долларов в год. Правда, сейчас они говорят о значительно меньшей сумме, но ты ведь знаешь, как проходит торговля на этом этапе, верно? У них речь идёт о двухстах миллионах в год, но на самом деле они имеют в виду миллиард ежегодно, в течение периода от семи до десяти лет, так мне кажется.