Маралов с Ручьем сходил в лес, принес заднюю ногу марала. Остальную тушу частью сожрал сам Ручей, часть принес сам, для Тумана. Маралов нарубил куски помельче, кидать в маленькое окно.

Все ждали, и разве что ученым было не так скучно: один из них вел пространные беседы с Танькой, другой — с Туманом.

11 августа ознаменовалось появлением около избушки трех новых разумных существ. Утром подошли Ель и Толстолапый, бесшумно возникли из лесного сумрака. Люди невольно поджались: во-первых, даже на фоне Тумана и Ручья Толстолапый казался громадным. Во-вторых, в нем чувствовалась сила. Не физическая сила, сила духа. Ум, непреклонная воля и жестокость затаились на дне его глазок.

— Мы готовы начать переговоры… Надо проверить, что с Туманом, — так профыркал Толстолапый и не дожидаясь ответа, направился к избушке. Короткий разговор через стены, и Толстолапый уже прошел к стволу кедра, сел по-собачьи…

— Мы готовы, — сообщил он в пространство — всем, кто бы хотел это знать.

Странные это были переговоры: три громадных медведя, лежа и сидя в тени, девчонка и трое взрослых людей. Михалыч и Товстолес пришли без оружия, только нож на бедре у Михалыча. Маралов непринужденно положил ружье на колени, медведи как бы не заметили. Временами Михалыч хотел помотать головой, отогнать морок. Но если бы и помотал, — вон сидят три невероятных существа, — более невероятных, чем какой-нибудь змеечеловек из Туманности Андромеды или разумные муравьи мистера Уэллса.

Но какие ни есть — вот они, сидят под кедрами, стекает слюна из пастей, жуткие клыки сверкают в полумраке, а над пастями хищников, на мохнатых мордах зверей — вполне разумные глаза.

Солнце склонилось к западной части горизонта, стояло самое жаркое время дня, когда Толстолапый рассказал:

— Охотники делают не так, как вы. Охотники идут убивать всех подряд… Они уже убили пять медведей и трех Говорящих. Их заманили в болото. Они скоро умерли бы, но мы так не хотим. У нас жил молодой самец человека, подросток. Мы послали его, и он стал кричать охотникам на их языке. Охотники убили его. Нам нужен человек, которого не убьют охотники, и который сможет с ними говорить.

— Ты хочешь, чтобы мы говорили с охотниками?

— Иначе охотники умрут. Мы так не хотим, мы хотим договора. Мы простим охотников, если они признают договор.

Толстолапый не уговаривал, не вилял — он просто ставил условие, объяснял, как будет и почему.

— Мы согласны, — разлепил губы Маралов, переглянувшись с остальными, а Товстолес и Михалыч подтвердили согласие кивками.

— Завтра вы пойдете с нами. Большой человек пойдет помогать нам кончить войну. Старый человек и Толстый человек пойдут в другую сторону — они станут моими гостями, и им покажут Священное место.

Маралов сразу подобрался.

— Так нельзя… Мы не хотим разделяться.

— Вы разделитесь. Мы не верим людям. Мы оставим у себя этих двух, которым ты рубил дрова и добывал пищу. Мы ничего не сделаем им. Мы будем ждать.

И снова Маралов не уступал:

— Мы будем сопротивляться, Толстолапый, мы не хотим так, как ты хочешь.

— Нас много, — просто уронил Толстолапый.

— У нас ружья, — так же просто внес ясность Маралов.

— В каждом ружье только две пули, — хладнокровно профыркал Толстолапый, — а если будет нужно, сюда придут очень много Говорящих.

Он оглушительно фыркнул, и в зарослях множество медвежьих голосов откликнулись на звуки вожака. «Примерно двадцать или тридцать», — вертел Михалыч головой. «Не меньше двадцати» — отметил Владимир Дмитриевич. «Ручаюсь за двадцать два», — подумал Маралов, но все сделали верные выводы: они поймали Тумана, их поймали остальные Говорящие… Кто кого поймал, дело неясное.