|
Его взволнавала бессмысленная смерть Кюэнде, которому изуродовали лицо уже тогда, когда он был мертв. „Скажите, что я спустился вниз, в кафе..." Единственное, что действительно интересует господ на высоких постах, так это нападения с целью грабежа. Они любой ценой хотят положить им конец, поскольку жертвой ограбления становятся банки страховые общества и сберегательные кассы; именно они несут материальные убытки. Кражи автомобилей также участились в последнее время. Слишком участились по их мнению. А разве кассиров не следует лучше охранять? - размышлял Мегрэ. Разве это дело, что переноску крупных, миллионных сумм доверяют одному или в крайнем случае двум лицам, курсирующим постоянно по одному и тому же маршруту, доступному практически для каждого? Ну да, все иные способы влекут за собой расходы, А что касается автомобилей - разве следует оставлять их рядом с тротуаром, часто с незапертыми дверцами, а иногда даже с ключами в замке зажигания? Ведь автомобиль дорого стоит, иногда столько, сколько средней величины квартира в городе или загородная вилла. Но как часто владельцы сами не следят за ценными предметами, становящимися легкой добычей для преступников! А бумажник с крупной суммой денег? А бриллиантовое колье? Кражи такого типа вообще-то не должны касаться комиссара Мегрэ. Это не его сфера. А впрочем, если полиция должна быть только орудием... Несмотря на эти не лишенные горечи размышления, Мегрэ решил, не откладывая, отправиться на улицу Муфтар. День был морозным, но движение в этом районе оставалось таким же, как и всегда; торговля на лотках, в палатках и в лавочках была очень оживленной. В двух шагах от улицы Сен-Медар находилась пекарня, а над ней - окна мезонина. Дом был старый, узкий, с фасадом, выкрашенным в желтый цвет. Из глубины двора доносился звук молота, ударявшего по наковальне. Мегрэ поднялся по лестнице, снабженной шнуром вместо поручня, и через минуту постучал в дверь. За ней раздались тихие шаги. - Это ты? - послышался голос и одновременно стукнул засов. Старая женщина еще больше пополнела за это время. Плечи стали даже более узкими, лицо вытянулось, зато бедра разрослись до такой степени, что ей, должно быть, было трудно ходить. Захваченная врасплох, она бросила на входящего Мегрэ полный беспокойства взгляд, который он хорошо знал, взгляд, характерный для людей, живущих в постоянном страхе. - Ведь мы знакомы, правда?.. Вы сюда уже приходили... Минуточку... - Комиссар Мегрэ, - буркнул он, входя в комнату. В комнате было очень тепло и пахло чем-то вкусным: наверное, тушилось какое-то мясо, может быть, с овощами. Гуляш? Отварное мясо под соусом? - Да, да узнаю... Припоминаю... Что у вас к нему... на этот раз? В ее голосе не было враждебности, чувствовалась скорее покорность, фатальная покорность судьбе. Она пододвинула Мегрэ стул. На кресле, обтянутом вытертой колеей, единственном в комнате, лежала маленькая с рыжей шерстью собачка, она оскалила острые зубки и глухо ворчала, а сидевший на подоконнике кот, белый с кофейными пятнами, едва соизволил приоткрыть зеленые глаза. - Лежать, Тото!.. И тут же пояснила: - Она любит ворчать, но не злая... Это собачка моего сына... Мне кажется, сама не знаю почему, но она становится похожей на меня... Действительно, у собачки был небольшой лоб, острая мордочка, тоненькие ножки, но тело такое упитанное, толстое, что напоминало откормленного поросенка. |
