|
Не могли бы вы мне сказать, приходила ли некая мадам Вивьен опознать тело своего мужа? - Она ушла с полчаса назад. - Нет никаких сомнений, что это он? - Она его сразу узнала. - Плакала? - Нет. Немного постояла неподвижно, глядя на него. Спросила меня, когда сможет заняться организацией похорон, я посоветовал ей обратиться к вам. Доктору Лагодинеку тело больше не нужно. Он вытянул из него все, что мог. - Благодарю вас. Очевидно, сегодня к вам зайдет также и молодая женщина. Это дочь... - Я буду в ее распоряжении... Мегрэ открыл дверь в кабинет инспекторов и окликнул Торранса. - Ничего нового? - Как вы и велели, шесть человек обходят район улиц Лепик и Коленкур, опрашивая посетителей баров и кафе, а также простых прохожих пожилого возраста, которые могли знать Вивьена до его исчезновения... Не было никаких доказательств, что он стал клошаром на следующий же день после ухода из дома и мастерской. Он вполне мог переехать в другой квартал или даже прожить несколько лет в провинции. Не имея возможности прочесать всю Францию, Мегрэ уцепился за Монмартр, сам толком не зная почему. Чуть позднее он позвонил мадам Вивьен, чей номер нашел в телефонной книге. Она уже вернулась домой и ответила на звонок как человек, всегда ждущий плохих новостей и постоянно к ним готовый. - Алло... Кто у аппарата?.. - Мегрэ... Мне стало известно, что вы ходили на опознание тела... Это действительно ваш муж? Она сухо проронила "да". - Он сильно изменился за двадцать лет? - Как и любой другой изменился бы. - Я только что от следователя. Упомянул о похоронах. Он разрешил выдать вам тело, чтобы всем занимались вы. Также он согласен, чтобы прессу не информировали, насколько это возможно. - Спасибо. - Полагаю, вы не хотите привозить тело на улицу Коленкур? - Разумеется. - Когда вы собираетесь его хоронить? - Послезавтра. Я ждала известий от вас, чтобы вызвать агента похоронного бюро. - У вас есть участок на каком-нибудь парижском кладбище? - Нет. Мои родители были людьми небогатыми. - В таком случае погребение, по всей вероятности, пройдет на кладбище Иври. - Там уже лежит моя мать. - Вы не связывались с дочерью? - Пока нет. - Я попрошу вас сообщить мне точный час похорон... - Собираетесь прийти? В этом вопросе не было ни малейшего намека на любезность. - Не бойтесь. Вы меня не заметите... - Если только за вами не увяжутся журналисты. - Я сделаю так, чтобы этого не случилось. - Я ведь не смогу вам помешать, верно? Ее голос был горьким. Горьким вот уже двадцать лет. Или таков ее характер? Была ли она такой в те времена, когда жила с мужем? Мегрэ задавал себе все возможные и вообразимые вопросы, включая те, что могли бы. показаться смехотворно-нелепыми. Он безуспешно пытался реконструировать у себя в голове личность Марселя Вивьена, самого одинокого из одиноких. |
