|
Мегрэ вспомнил свой разговор с Люкасом в пивной "У Нового моста". Разве бригадир не заверил его, что Одиа в сопровождении инспектора явился к себе в гостиницу на улице Лепик около часа ночи? Значит, инспектор должен был наблюдать за гостиницей до самого утра. Положив руку на вытертый сафьян бюро в нескольких сантиметрах от пистолета, Кажо продолжал: - Как видите, вашим предложениям грош цена. Я считал, что вы гораздо сильнее. И добавил, не глядя на похолодевшего Мегрэ: - Если вам нужны более подробные сведения, позвоните в комиссариат восемнадцатого округа. При эти словах он мог бы протянуть руку к трубке, снять ее и передать гостю. Он не сделал этого, и комиссар, переведя дух, поспешил вставить: - Верю. Но я тоже еще не выложил все до конца. Мегрэ не знал, что скажет. Но ему было необходимо продержаться как можно дольше, любой ценой вынудив Кажо произнести определенные слова, которых этот тип избегал, как чумы. До сих пор он ни разу не опроверг факт преступления. Но и не произнес ни одной фразы, ни одного слова, которые можно было бы истолковать как безусловное признание. Мегрэ представил себе, с каким нетерпением бедняга Люкас прижимает трубку к уху, переходя от надежды к отчаянию и командуя стенографам: - Этого не фиксировать. А если позвонит Эжен или еще кто-нибудь? - Вы убеждены, что наш разговор следует продолжать? - настаивал Кажо. - Мне время одеваться. - Прошу у вас еще минут пять. Мегрэ налил себе вина и встал с возбужденным видом человека, намеревающегося произнести речь. Глава 10 Кажо не курил, не двигался, у него не было даже никакого тика, который мог бы дать выход нервному напряжению. Мегрэ не сразу отдал себе отчет в том, что его сковывает именно такая полная неподвижность собеседника, но понял это, увидев, как Нотариус протянул руку к стоявшей на бюро вазочке и взял одну горошинку. Это было не бог весть что, и все-таки глаза комиссара блеснули, как если бы он обнаружил разлом в броне. Кажо не курил, не пил, не любил женщин, но ел сладости и сейчас сосал конфетку, перекатывая ее от одной щеки к другой. - Мы с вами оба профессионалы, - проговорил наконец комиссар. - И как профессионал, я скажу вам, почему вы непременно попадетесь. Конфетка заходила быстрее. - Возьмем первое убийство. Я говорю о первом убийстве в целом ряду, потому что, вполне возможно, у вас в активе их несколько. Разве адвокат, у которого вы служили старшим клерком, не умер от отравления? - Это не доказано, - простодушно возразил Кажо. Ему хотелось понять, куда гнет Мегрэ, а мозг комиссара, в свой черед, работал на больших оборотах. - Ладно. Три недели назад вы решили убрать Барнабе. Насколько я понял, он был связным между Парижем и Марселем, то есть между вами и левантинцами, доставляющими наркотики морем. Предполагаю, что Барнабе решил отхватить себе слишком жирный кусок. Ему предлагают сесть в машину. На улице ночь. Неожиданно Барнабе получает нож в спину, и через несколько секунд тело его грохается о тротуар. Улавливаете, в чем ваша ошибка? Мегрэ взялся за спички, проверяя, на месте ли деревянный кружок. Кроме того, он сделал это, чтобы спрятать улыбку, которую никак не мог подавить: Кажо, словно прилежный ученик, и в самом деле соображал, где же он допустил промах. |
