– О, – сказала Шарлотта в отчаянии. – Это все моя вина, не так ли? Я не знаю, почему думала, что я смогу расположить его к себе. Мужской кошмар.

– Что он точно тебе сказал? – сказал Уилл. – В письме, я имею ввиду.

– Он отказывается видеть меня или Генри, – сказала Шарлотта. – Он говорит, что никогда не простит мою семью за то, что сделал мой отец. Мой отец… – Она вздохнула. – Он был сложным человеком. Абсолютно преданный букве Закона, а Старкуэзеры всегда интерпретировали Закон более свободно. Мой отец думал, что они жили как попало там, на севере, как дикари, и он не стеснялся говорить так. Я не знаю, что еще он сделал, но, кажется, еще и оскорбил лично старого Старкуэзера. Не говоря уже о том, что он также сказал, что, если бы я действительно заботилась о том, что он думает обо всем об этом, я бы пригласила его на последнее заседание Совета. Как будто я отвечаю за такие вещи!

– А почему он не был приглашен? – спросил Джем. – Он слишком стар, поэтому совсем не подходит для управления Институтом. Он просто отказывается уйти в отставку, и пока Консул Вэйланд не заставляет его, но так же Консул и не приглашает его на заседания Совета. Я думаю, он надеется, что Алоизиус либо поймет намек, либо просто умрет от старости. Но отец Алоизиуса дожил до ста четырех. Мы можем оставаться дома еще в течение пятнадцати лет.

Шарлотта покачала головой в отчаянии.

– Ну, если он не хочет видеть тебя или Генри, разве ты не можешь отправить еще кого-нибудь? – спросила Джессамин скучающим голосом. – Ты управляешь Институтом; члены Анклава должны делать все, что ты скажешь.

– Но слишком многие из них на стороне Бенедикта, – сказала Шарлотта. – Они хотят посмотреть, как я потерплю неудачу. Я просто не знаю, кому я могу доверять.

– Ты можешь доверять нам, – сказал Уилл. – Отправь меня. И Джема.

– А что насчет меня? – сказала с негодованием Джессамин.

– Что на счет тебя? Ты действительно хочешь поехать, ты?

Джессамин подняла уголок влажной тряпки с глаз, чтобы свирепо посмотреть.

– На нескольких вонючих поездах всю дорогу до смертельно скучного Йоркшира? Нет, конечно же, нет. Я просто хотела, чтобы Шарлотта сказала, что она может мне доверять.

– Я доверяю тебе, Джесси, но ты явно не достаточно хорошо себя чувствуешь, чтобы поехать. Что печально, так как Алоизиус всегда питал слабость к хорошеньким личикам.

– Еще больше причин, почему мне следует поехать, – сказал Уилл.

– Уилл, Джем… – Шарлотта закусила губу. – Вы уверены? Совету вряд ли особенно понравились те независимые меры, которые вы предприняли в деле миссис Дарк.

– А должны были бы. Мы убили опасного демона! – запротестовал Уилл.

– И мы спасли Чёрча, – сказал Джем.

– Почему-то я сомневаюсь, что это засчитается в нашу пользу, – сказал Уилл. – Этот кот укусил меня три раза за ту ночь.

– Это, вероятно, засчитается в твою пользу, – сказала Тесса. – Или Джема, по крайней мере.

Уилл скорчил гримасу, но не казался сердитым; это было такое выражение лица, которое он мог состроить Джему, когда тот насмехался над ним. Возможно, они действительно могли быть вежливыми друг с другом, подумала Тесса. Он был вполне добр к ней в библиотеке позапрошлой ночью.

– Это кажется дурацким поручением, – сказала Шарлотта. Красные пятна на ее коже начали исчезать, но она выглядела несчастной.