Картина явно не была шедевром. Она походила на десятки натюрмортов, которые выставляли начинающие художники. Какая несправедливость! Чарли всю жизнь мечтал написать нечто замечательное, годами работал, не жалея себя. И какой результат?! Почему муза не снизошла до него и не вдохновила на создание хотя бы одной картины, которой он мог бы по праву гордиться? Дейзи выключила свет и устало поплелась в свою маленькую спальню.

Жизнь не всегда справедлива, но никогда нельзя терять надежду на лучшее. Впереди у Чарли было еще несколько месяцев, и, возможно, он еще создаст свой, пусть и единственный, шедевр. Она будет с ним до конца, поддерживая и вдохновляя.

Дейзи сняла небесно голубое платье, сшитое по моде восемнадцатого века, в котором по настоянию Чарли позировала для портрета, и, стараясь не помять, повесила в шкаф. Чарли, когда увидел ее в роли Фантины, сказал, что она рождена носить старинные платья. Он сам для портрета выбрал для нее это платье и уговорил купить из костюмерной театра.

Надев ночную рубашку, Дейзи подошла к окну и распахнула створки. Сон не приходил из за пережитых за вечер волнений. Она не могла успокоиться, вспоминая о том, что произошло за последние часы. В задумчивости Дейзи смотрела на ночной вид, открывавшийся из окна. В лунном свете вершины Альп казались мрачными и холодными, и она невольно поежилась. Ей больше нравилось, когда горы озарял солнечный свет, в лучах которого ярко зеленела трава на их склонах. Это напоминало ей сцену из американского фильма – мюзикла «Звуки музыки». Ночью же мягкие очертания гор изменялись, и тогда скалистые вершины походили на грозных великанов, от которых исходила всеподавляющая сила.

Невольно ее мыслями завладел Джейсон Хейз. Вот и он наделен такой же мощной, непреодолимой силой. Но холодности в нем не было. Дейзи интуитивно поняла, что за его внешней суровостью скрывался вулканический жар.

«Ночная песня»…

Дейзи с трудом проглотила подступивший к горлу комок. Она должна раз и навсегда изгнать мысли о Джейсоне Хейзе и его опере. За последние годы она отвергла немало предложений, и каждый отказ причинял ей мучительную боль. Но боль со временем проходила. Пройдет и на этот раз. Ее вытеснит радость, которую доставляло ей пение. Вот что было для нее главным, а вовсе не карьера.

И все таки… Господи, как ей хотелось первой спеть партию Дездемоны!

Глава 2

На следующий день в половине третьего в дверь их коттеджа постучали.

– Я открою. – Дейзи поднялась с огромного, похожего на трон кресла, спрыгнула с помоста и легким, быстрым шагом направилась к двери. – Не отвлекайся, продолжай увековечивать меня. Я хочу выглядеть на портрете не менее привлекательно, чем фрукты на твоем натюрморте. Думаю, я заслуживаю того, чтобы…

Открыв дверь, она замерла от неожиданности.

На пороге стоял Джейсон Хейз. Недоумение отразилось в его взгляде, когда он увидел ее в старинном, с глубоким вырезом платье. Слабая улыбка тронула его губы.

– Вживаетесь в роль? Очень мило. Могу я войти?

Ее охватила паника.

– Нет!

Он удивленно посмотрел на нее.

– Простите?

Судорожно сжав ручку двери, она через плечо бросила взгляд на Чарли. Он стоял к ней спиной, поглощенный работой, но в любую минуту мог обернуться.

– Уходите. Я не могу разговаривать с вами сейчас.

– Неужели ваш друг настолько ревнив? – он криво улыбнулся. – Я думал, вы живете с отцом.

– Да, с отцом. – Резким движением она прикрыла дверь так, чтобы Чарли не мог увидеть Джейсона Хейза, и раздраженно прошептала: – Уходите. Я же сказала вам, что не…

– Не уйду, – сказал Хейз твердо и, помолчав, добавил: – Пока не получу того, что хочу.

– Я не собираюсь… – начала Дейзи, но запнулась, заметив, с какой решительностью он смотрел на нее.