|
И по-прежнему уверен, что действительно видел и слышал тогда нечто такое, что мне никогда не дано будет постичь. – Значит, ты, как и обещал, оставляешь Бога и дьявола Таламаске? – Таламаске я оставляю дьявола, – ответил Дэвид. – Не думаю, что орден медиумов и экст-расенсов когда-либо интересовался Богом. Мне оставалось с ним только согласиться. Мы оба не выпускали из виду деятельность это-го уважаемого ордена, однако из всех его членов лишь одному была известна истинная судьба Дэвида Тальбота – бывшему Верховному главе Таламаски по имени Эрон Дайтнер. К сожале-нию, его уже нет в живых. Смерть единственного человека, который знал о нем правду, потрясла Дэвида и повергла в печаль. Мало того, Лайтнер был его единственным смертным другом, таким же понимающим, каким сам Дэвид был для меня. – У тебя тоже было видение? – спросил он, стремясь удержать нить разговора. – Оно стало причиной твоего испуга? – Все не так просто, – покачал головой я. – Но тот, кто за мной наблюдает, время от време-ни посылает мне мимолетные сигналы. Иногда я их вижу краешком глаза, однако по большей части слышу. Это могут быть какие-то его разговоры с неизвестными, причем голос звучит со-вершенно естественно, а иногда до меня вдруг доносятся его шаги за спиной, заставляющие в страхе оборачиваться и оглядываться по сторонам. Поверь, я тебя не обманываю. И когда это происходит, я чувствую себя совершенно сбитым с толку и утрачиваю всякое ощущение реаль-ности – как будто напился в стельку. Потом в течение примерно недели – ничего. А затем я вновь ловлю обрывки разговора. – Ты можешь вспомнить хоть какие-то слова? – Едва ли я сумею пересказать тебе фрагменты по порядку. Ведь многие я услышал преж-де, чем до меня дошло, что они собой представляют. На каком-то подсознательном уровне я по-нимал, что голос доносится откуда-то из другого места, – иными словами, его обладатель нахо-дится не в соседней комнате. Однако, насколько мне известно, и этому можно было найти впол-не естественное объяснение – элект¬ронные средства. – Да, я понимаю. – Но эти фрагменты все же представляют собой часть разговора – и собеседников двое. Один, один из них, говорит: «О нет, он само совершенство. И речь идет вовсе не о возмездии. С чего ты взял, что я жажду возмездия? – Я пожал плечами. – Это явно середина чьей-то беседы… – Согласен, – отозвался Дэвид. – И ты полагаешь, что этот некто позволяет тебе услышать лишь ее ма¬лую толику. Точно так же, как когда-то мне было яв¬лено то видение в кафе. – Вот именно. И меня это мучает. Последний случай произошел всего лишь два дня назад. В Новом Орлеане, когда я следил за дочерью своей жертвы – Дорой. Я уже говорил, что она жи-вет там в старом здании женского монастыря, построенном еще в восьмидесятых годах девятна-дцатого столетия. Оно давно разграблено и уже много лет пустует. Сейчас монастырские по-стройки напоминают скорее остов кирпичного замка. И эта маленькая ласточка, совсем еще девочка, бесстрашно живет там в полном одиночестве, как будто считает себя неуязвимой. Так или иначе, я оказался в этом монастыре и вошел во двор. Ты знаешь, каковы особенно-сти архитектуры таких старых построек: главное здание, два длинных боковых крыла, внутрен-ний двор. – Довольно стандартное кирпичное сооружение конца девятнадцатого века. – Совершенно верно. Так вот, я заглянул в окно и увидел, как она с фонариком в руке идет по темному, хоть глаз коли, коридору и тихо напевает себе под нос один из своих гимнов. Уди-вительно, эти гимны, казалось бы, звучат вполне современно, но в них присутствует и нечто средневековое. – Примерно то, что мы называем искусством Нового времени? – Да, наверное. Но, как я уже говорил, девочка работает на всемирном религиозном канале. |
