|
И ее программы весьма традиционны, я бы даже сказал – консервативны: верьте в Иисуса, молитесь о спасении души и так далее. По-моему, она надеется своими пес¬нями и танцами проложить людям дорогу в небеса, особенно женщинам – им, во всяком случае, в пер-вую очередь. – Продолжай, пожалуйста. Итак, ты следил за ней. – Да, и думал о том, какая она смелая. В конце концов она дошла до своих комнат, распо-ложенных в одной из четырех башен монастыря, и до меня донеслись звуки запираемых замков и засовов. Тогда мне вдруг пришла в голову мысль, что далеко не многие отважатся бродить по этим темным зданиям, тем более если учесть, что место там не совсем чистое. – Что ты имеешь в виду? – Ну, всяких там духов природы, элементалей – так, кажется, называют их в Таламаске. – Да. – Так вот. Они обитают там, в этих зданиях. Но для девушки они не представляют опасно-сти. Она для них слишком смелая и сильная. Иное дело – следящий за ней вампир, который сто-ит во дворе и заглядывает в окно. И вот, представь себе, он слышит возле самого своего уха раз-говор. За его спиной беседуют двое, и тот, другой, который не наблюдает за мной, говорит «Нет, я не вижу его в том же свете…» Я обернулся и принялся крутить головой во все стороны, пытаясь отыскать говорившего, вызвать его на бой и сразиться с ним на любом, пусть даже не материальном уровне. И вдруг я понял, что эти мелкие, надоедливые духи-элементали… эти отвратительные существа, поселившиеся в монастыре… скорее всего, даже не подозревают о том, что кто-то – или что-то – находится совсем рядом и разговаривает прямо возле моего уха. – Лестат, твои речи безумны. Неужели ты утратил свой бессмертный разум? Нет-нет, по-жалуйста, не сердись. Я верю тебе. Но давай вернемся чуть-чуть назад. Скажи, почему ты следил за девушкой? – Мне необходимо было просто ее увидеть. Дело в том, что моя жертва отлично понимает, кто он и чем занимается, и его очень беспокоит, что именно известно о нем властям. Он пережи-вает за дочь, боится, что если ему будет предъявлено обвинение и начнется шумиха в газетах, это запятнает ее репутацию. Он не знает, что никакого обвинения не будет, потому что я убью его раньше. – Да, конечно, и тем самым спасешь девушку и ее церковь. – Ничто на свете не заставит меня причинить ей хотя бы малейший вред. – Ты уверен, что не влюбился? Такое впечатле¬ние, что она тебя околдовала. Я молчал, вспоминая о своей единственной любви. Это была смертная девушка по имени Гретхен, монахиня по моей вине она сошла с ума. Дэвид хорошо знал всю историю, равно как и то, что я подробно рассказал о ней и о нем самом в своей книге, сделав их таким образом извест-ными всему миру. – Я никогда не откроюсь Доре, как в свое время Гретхен, – сказал я. – Нет, я не сделаю ей больно, ибо хорошо усвоил урок. Моя задача – убить ее отца таким образом, чтобы причинить ей как можно меньше страданий и дать возможность извлечь из его смерти максимум пользы. Она знает, кто он, однако, боюсь, плохо себе представляет все неблагоприятные последствия его бизнеса и совершенно не готова к тем не¬приятностям, которые могут возникнуть по его вине. – Подумать только! Ты хочешь поступить с ней порядочно, но при этом ведешь рискован-ную игру. – Видишь ли, я должен как-то отвлечься от мыслей о своем преследователе. В противном случае я сойду с ума. – Ну ладно, ладно. Что с тобой происходит? Господи! Да ты вне себя от страха! – Конечно, – прошептал я. – Расскажи мне подробнее об этих таинственных голосах. Постарайся вспомнить еще ка-кие-нибудь фрагменты. – Они не стоят того, чтобы их повторять, – ответил я. – Это спор. И поверь, Дэвид, он на-прямую касается меня. Как будто Бог и дьявол спорят обо мне. |
