|
По прихоти судьбы он примчался в мой город на встречу с Дорой и провел с ней всего двадцать минут в одном из маленьких баров во Французском квартале. Но именно тогда мне случилось проходить мимо; и увидеть разгорячен-ного, возбужденного мужчину, а рядом с ним белокожую девушку с огромными, полными со-чувствия глазами. При взгляде на эту картину меня охватил неутолимый голод. – Нет, он никак с этим не связан, – еще раз подтвердил я. – За мной стали наблюдать не-сколькими месяцами раньше. К тому же он не знает, что я повсюду следую за ним. Точно так же и мне даже в голову не приходило, что… что за мной следит это. – Что – это? – Знаешь, слежка за ним и его дочерью для меня своего рода захватывающий мини-сериал. Он так изощренно порочен… – Об этом ты уже говорил. Но кто или что наблюдает за тобой? Это существо, или человек, или… – Скажу чуть позже. Он – я имею в виду свою жертву – убил столько людей… Наркоти-ки… Таких, как он, интересуют только цифры, они погрязли в них. Килограммы и килограм-мы… Закодированные счета в банках… А девушка. – Девушка оказалась вовсе не из числа ту-пых чудотворцев, утверждающих, что способны исцелять болезни путем наложения рук. Лестат! Твоя речь совершенно бессвязна! Ты несешь какой-то бред! Что с тобой? Почему ты так напуган? И почему ты не хочешь убить, наконец, свою жерт¬ву и покончить с этим делом раз и навсегда? – Ты хочешь уехать обратно к Джесс и Маарет, не так ли? – спросил я, охваченный внезап-ным отча¬янием. – Мечтаешь еще сто лет провести среди всех этих табличек и свитков, слушать рассказы Маарет и смотреть ей в глаза? Скажи, она по-прежнему предпочитает голубые? Когда Маарет стала царицей вампиров, она была слепой, потому что глаза ей вырвали. Она отбирала глаза у своих жертв и пользовалась ими до тех пор, пока они не утрачивали способность видеть. А это рано или поздно неизбежно происходило, и даже ее древняя вампирская кровь не могла остановить процесс. Ужасно было видеть эту словно изваянную из мрамора царственную женщину с кровоточащими глазницами. А почему бы ей не свернуть шею какому-нибудь новообращенному вампиру и не позаимствовать его – или ее – глаза? Странно, что никогда прежде эта мысль не приходила мне в голову. Что ей мешает? Нежелание причинять вред себе подобным? Или сознание, что и это не поможет? Так или иначе, у нее были свои принципы, не менее твердые, чем она сама. Эта женщина помнила те времена, когда на свете не было еще ни Моисея, ни законов Хаммурапи, и только фараоны проходили Долиной мертвых. – Лестат! – Голос Дэвида вернул меня к действи¬тельности. – Возьми себя в руки. Ты дол-жен объяснить мне, в чем все-таки дело. Я еще никогда не видел тебя таким испуганным. И уж тем более ты сам в этом не признавался. А теперь ты заявляешь, что боишься. Забудь на время обо мне. Забудь о своей жертве и его дочери. В чем дело, дружище? Скажи, кто тебя преследует? – Сначала я хочу задать тебе еще несколько вопросов. – Нет. Расскажи, что случилось. Тебе действительно грозит опасность? Или это не более чем предположение? Ты позвал меня, попросил приехать. Это была мольба о помощи. – Это Арман так сказал? «Мольба о помощи» – его слова? Ненавижу Армана! Дэвид в ответ лишь улыбнулся и сделал нетерпеливый жест обеими руками – Нет у тебя никакой ненависти к Арману. И ты это прекрасно знаешь. – Спорим? Он бросил на меня суровый, осуждающий взгляд. Наверное, так смотрит учитель в английской школе на провинившегося мальчишку. – Хорошо, – согласился я. – Сейчас расскажу. Но сначала хочу напомнить тебе кое о чем. Речь пойдет о нашем разговоре. Ты тогда был еще смертным джентльменом, и мы беседовали в последний раз в твоем поместье в Котсуолде. |
