Свидетель отказаться от дачи показаний не вправе. А подозреваемый – извините… Не знаю. Не помню. Забыл.

Однако, давая этот совет, авторы не убеждены, что он тебе поможет. Опера и следователи умеют создавать такие условия, что ты сломаешься… поверь на слово. И повторим: не попадай ТУДА никогда! Если ты окажешься там, все быстро поймешь сам, но будет поздно. Впрочем, чужой опыт никого ничему не учит.

Итак, Зверев отлично знал, как вести себя на допросе. Он устало и равнодушно рассматривал следака, время от времени переводил взгляд на окно. Там по прежнему летел мокрый снег. Улицу и прохожих с третьего этажа Большого дома ему было не видно, но он отлично представлял себе и неуютную улицу, и людей, закрывающихся от холодного ветра. Они спешили укрыться в домах… в коммуналках с соседями алкоголиками, ржавыми ванными и протекающими потолками… в приватизированных хрущобах, где слышны разговоры соседей за стенкой… А для Зверева домом на долгие годы теперь станет ГУИН.

Зверев устало и равнодушно разглядывал следака, а следак Зверева. Зверевские перспективы оба понимали хорошо: сядет. Весь вопрос только в том, что ему нагрузят и какой намотают срок.

– А ведь хреновые у тебя дела, Зверев, – сказал следак с улыбкой. – Закроем.

– Значит, судьба такая, – Сашка тоже заставил себя улыбнуться.

– Ну и ладно. Знаете, гражданин, в чем вас подозревают?

– Откуда мне знать?

– Объясняю: подозреваем мы тебя, голубь, в вымогалове. Сто сорок восьмая катит в полный рост.

– И доказать сумеешь?

– Как два пальца, Зверев. Ты, наверно, слышал, – следак ехидно улыбнулся, – что состав преступления по вымогалову считается законченным с момента выдвижения требований. Требования Джабраилову вы выдвинули еще двадцать четвертого октября… так? Вот и законченный составчик…

Сашка пожал плечами. Голова все еще болела. Вспоминались дурацкие слова: субдуральная гематома.

– Слушай, Зверев, я же с тобой по хорошему говорю!

– Ну так попробуй по плохому. Может, лучше пойдет?

Следак уже понял, что контакта у него со Зверевым не получится. Он снова склонился над протоколом. Сашке захотелось побыстрее закончить процедуру допроса, уйти в камеру и лечь. Он быстро стал диктовать следаку ответы на формальные вопросы. Сам, не глядя в протокол (чего в него смотреть? Форма N 21 в. Знакомо, как говорится, до боли), ставил вопрос и сам же давал ответ. Следак быстро писал.

1. Ф.И.О… 2. Год рождения… 3. Место рождения… 4. Адрес… N телефона… 5. Партийность… ну какая теперь, к черту, партийность?… 6. Национальность, гражданство… 7. Паспорт или др. документы… 8. Образование… 9. Место работы и должность (на момент совершения преступления и в настоящее время)… 10. Семейное положение (состав семьи)… 11. Прежняя судимость… Подпись… Ну, давай подпишу, КОРЕШ.

– Ну вот, – сказал немного повеселевший следак, – видишь, можно же по хорошему. Даже приятно иметь с тобой дело, Зверев.

– А уж мне то с тобой как приятно! – воскликнул Сашка и лучезарно улыбнулся. – Ты пиши, пиши дальше… Главное то дальше.

Следак перевернул лист протокола.

– По существу поставленных мне вопросов поясняю…

Следак посмотрел на Зверева с интересом.

– …Поясняю: не имею никакого желания давать какие либо показания. Все! Устал я, веди в камеру. Баиньки хочу, понял?

Чтобы попасть в изолятор временного содержания ГУВД, не нужно даже вниз спускаться: коридор так и идет по третьему этажу.