Но проверить всё равно надо.

– Вас, наверное, товарищ Маркус сюда направил, да? – любезно улыбаясь, проговорил я. – А кто же ещё? – сделал удивлённое лицо один из чекистов.

– Как у него дела, как здоровье – не заболел ли часом? – с прежней любезной и даже чуточку подобострастной улыбкой продолжил осведомляться я.

– Да нормально у него всё, здоров как бык, – весело откликнулся первый ступивший через порог «чекист».

Глава 27

– Ноги вытирайте, – резко потребовал я, сбивая тем самым налётчиков (а у меня уже не оставалось сомнений в том, что это были именно они) с заранее выбранной тактики.

Если у врага преимущество, а особенно численное – вытолкни его с проторенной колеи, заставь играть по своим правилам. Это сработало даже с бандой Левашова, ну а провернуть сей маневр с парочкой грабителей – сам бог велел.

Командный тон подействовал безотказно – оба ряженых (и везёт же мне на эту публику) слегка растерялись и послушно вытерли ноги об коврик возле двери.

Это дало мне парочку таких драгоценных секунд, за которые я успел вытащить револьвер и спрятать его за спиной.

В голове закрутились варианты дальнейших действий. Мёртвыми они никому не нужны, у них за плечами ни один налёт, могут, да просто обязаны быть подельники. Значит, брать субчиков надо живьём, колоть до характерного треска, выходить на всю цепочку: от наводчиков до тех, кто изготовляет качественные «ксивы», а потом сбывает награбленное.

От двух трупов толку мало. Дел не поднять.

Тут первый и самый болтливый из «чекистов» опомнился и наставил на меня ствол браунинга. Этот налётчик явно был кручёнее и старше второго – лопоухого парня, моего ровесника.

– Где брюлики и рыжьё? Показывай, буржуйчик хренов, если хочешь жить! – грозно рявкнул он.

Ну вот, началось в колхозе утро… Я с деланным испугом закивал.

– Только не убивайте, пожалуйста. Я… я всё покажу. Всё там, в комнате, – честно говоря, страх играть было не особенно трудно. Меня действительно слегка потряхивало.

Смерти боятся все. Даже те, кто уже раз её пережил, каким бы каламбуром не казалась эта фраза.

– Ну давай, веди, – ощерился старший, обнажая гнилые зубы.

Я спиной попятился к гостиной, мямля на каждом шагу:

– Христом богом заклинаю – только не убивайте… Пощадите, пожалуйста. Честное слово, никому о вас не скажу…

– Будешь хорошо себя вести – оставим в живых, – пообещал «чекист», но в его взгляде читался вынесенный мне смертный приговор.

Стоило всем оказаться в гостиной, как я «запнулся», потерял равновесие и повалился на диван.

Хлоп!

– Сука! – завопил старший налётчик.

Я прострелил ему руку, заставив выронить браунинг.

Лопоухий среагировал моментально. Сразу оценил исходящую от меня опасность и ломанулся к дверям.

– Стой, сука! – заорал я, но крик не подействовал.

Страх гнал второго налётчика вперёд.

Я кинулся за ним, успев подхватить с пола браунинг раненного бандита – ещё не хватало, чтобы тот пальнул мне в спину.

С грохотом распахнул дверь, оказался на лестничной площадке.

Лопоухий нёсся вниз, перепрыгивая сразу через несколько ступенек.

Две пули, которые я пустил над его головой, заставили бандита присесть на корточки. Он мелко задрожал и стал походить на перепуганного зайца.

– Возьми шпалер за рукоятку и брось мне. Быстро!

Налётчик послушно выполнил мой приказ.

– Сколько вас – двое? Или ещё кто-то на стрёме есть?

– Нет больше никого.