– Конечно, поймаем. Для нас это дело принципа.

Слово за слово, мы оказались возле нужного дома.

– Делаем так, – предложил я. – У тебя документы петроградского губрозыска – поэтому начни поквартирник…

– Чего-чего? – замигал он.

– Поквартирный обход, – пояснил я, снова ругая себя за то, что не слежу за языком и употребляю термины, которые ещё не входу.

– Это в ваших краях так его называют? – хмыкнул Шуляк.

– Ага.

– Хм… занятное выражение. Надо будет ребятам сказать, им тоже понравится.

– Да без проблем, – легко согласился я, невольно обогатив профессиональный лексикон петроградских коллег.

– Значит, я пока делаю поквартирник – а ты чем займёшься?

– А у меня самое сладкое… Можно сказать, десерт – пошманаю квартиру Хвылиных.

– Что рассчитываешь там найти?

– Хвылина могла вести дневник. Будет большой удачей, если я его найду, – гипотеза, конечна, была шаткой, но я хватался за любые возможности.

– Как собираешься попасть внутрь? – в Шуляке проснулся профессиональный интерес.

– Ты точно уверен, что хочешь это знать? – усмехнулся я.

Шуляк улыбнулся:

– Мог бы не спрашивать. Будем считать, что ты снова увидел незапертую дверь.

– Так и есть! – подтвердил я. – Шёл себе шёл, вдруг вижу – дверь открыта. Думаю, непорядок… Заглянул, чтобы проверить. Да, у тебя случайно нет при себе чего-то вроде английской булавки?

– Совершенно случайно есть и как раз английская булавка. Мама, чтобы не сглазили, к кепке прикалывает, – немного смутился он.

– Мама есть мама. Одолжишь ненадолго?

– Да хоть навсегда.

Мы подошли к чёрному входу дома, немного постояли. Как известно, хорошая работа всегда начинается с перекура.

– Не передумал ещё? – мрачно спросил Шуляк.

– Попал в колесо – пищи, но беги, – ответил я поговоркой.

Во дворе никого не было, даже дворника. Казалось, дом вымер. Похоже, две смерти за короткое время произвели впечатление на жильцов. Все забились как тараканы в щели и чего-то ждут. А чего именно – неизвестно.

– Ну что – разбежались? – сказал я.

– Разбежались, – кивнул Шуляк.

Он отправился шерстить соседей, начиная с первого этажа, а я пошёл наверх.

Замок на дверях Хвылиных выглядел серьёзным, но только выглядел. Не обязательно быть слесарем-медвежатником, чтобы открыть, было достаточно даже моих довольно посредственных навыков.

Квартира была опечатана, но раз милиция собиралась списать всё на самоубийство, значит, сюда ещё долго не сунутся. Без тени колебания и сомнений я сорвал тонкую полоску бумаги и стал ковыряться в замке позаимствованной у Шуляка булавкой.

Минут через пять, когда стало казаться, что я переоценил свои способности, проклятый замок сдался на милость победителя. Внутри что-то щёлкнуло, путь в квартиру Хвылиных оказался открыт.

Я переступил порог без всякого содрогания.

Всё тот же затхлый запах сырости, он пропитал собой стены и потолок, а сейчас начал впитываться в поры моей кожи.

Первым делом я заглянул в ванную комнату – само собой, тела покойницы там не было, зато остался табурет и, что немаловажно, бутылка с вином исчезла. Если её не отразили в протоколе, вероятнее всего, кто-то реквизировал для личных нужд.

Судя по этикетке, вино было ещё дореволюционного производства. Наверняка дорогое.