– Слышь, Иджилов, – неожиданно вступился за меня Шуляк. – Ты говори, да не заговаривайся!

– Спелись, да? – ехидно сказал Иджилов.

– Вечно у вас в угрозыске рука руку моет… Короче, Быстров: я долго и внимательно тебя слушал, но ты меня ни капли не убедил. Слишком много «если» и притянуто за уши. Для меня в смерти гражданки Хвылиной всё ясно и понятно: типичное самоубийство, барышня наложила на себя руки после гибели любимого человека. На этом точка.

– Хорошо. – Я встал. – Спасибо за угощение, товарищ Иджилов. Не знаю, сколько оно стоит, но, надеюсь, этого хватит.

Я вынул несколько банкнот и положил перед ним.

– За сим до свидания. Вынужден откланяться.

Шуляк догнал меня на улице.

– Притормози, Жора!

Он преградил мне дорогу, я остановился.

– Какого лешего, ты так кипятишься! – сбивающимся тоном заговорил Шуляк. – Капризничаешь, как беременная институтка!

– А ты что – не понял? – с горечью воскликнул я. – Иджилову на всё наплевать. Даже если история шита белыми нитками, он всё равно задницу от места не оторвёт, чтобы проверить. Таких гнать надо поганой метлой из органов! А ещё лучше – посадить, чтобы другим неповадно было.

– Экий ты шустрый! – разозлился Шуляк.

– Выгнать, посадить…

– А что, скажешь я не прав?

– Прав, – смутился Шуляк.

– Тогда в чём дело?

– В том, что с Иджиловым мы ещё разберёмся… Ты ведь на квартиру Хвылиных сейчас намылился. Хочешь втихаря обыск провернуть и соседей допросить? Что, угадал?

– Угадал, – подтвердил я.

Если милиция откровенно забила на расследование смерти Хвылиной, выбора у меня всё равно не оставалось. Женщину убрали не случайно, наверняка это как-то связано с убийством её мужа, и все ниточки должны привести к пауку, который сплёл эту паутину, в которой запуталась моя семья.

Ну, а то, что действовать придётся одному – меня не смущало. Лучше я буду рыть с чувством, с толком, с расстановкой – чем пущу на самотёк.

– Не будешь возражать, если я тебе помогу?

– внезапно спросил Шуляк.

– Ты… ты это серьёзно? – поразился я.

– А что тут такого? – в свою очередь удивился он. – Ты нам помог, должен же я отплатить тебе той же монетой. Или у тебя уже сложилось предвзятое мнение о петроградской милиции и уголовном розыске?

– Иди ты! – улыбнулся я.

– Давно бы так! – просиял Шуляк. – Показывай адрес, Жора.

На душе у меня потеплело. Всё-таки чувство локтя – сильное чувство. Ты не один, у тебя крепкая поддержка товарищей, которые делают с тобой одно дело, всегда выручат и придут на помощь.

Даже серый непогожий денёк почему-то стал светлее.

Мы пошагали к дому ныне покойных Хвылиных.

– Как Серёга Кондратьев – поймал Лёньку Пантелеева? – задал мучивший меня вопрос я. – Ищет пока. Мы по наводке Борща прошерстили квартиры и малины, где могла засесть его сеструха. Наловили кучу всякой шушеры, но Лёнька как в воду канул. Правда, есть ещё пара неотработанных местечек – ими сегодня-завтра займутся, – сообщил последние новости Шуляк. – Ничего, сколько верёвочке не виться, а конец всё равно будет.

– Будет! – кивнул я. – Я в вас верю, мужики. Вы его обязательно поймаете.

– Конечно, поймаем. Для нас это дело принципа.