– Конечно-конечно, – кивнул тот.

Выполнив все необходимые формальности, я сел на трамвай и поехал к Кате. Меня охватило глубокое опустошение, я понимал, что мне будет сложно подобрать какие-то слова.

Я мог побороться с уголовной Фемидой, но против ГПУ был совершенно бессилен. И это ощущение собственной никчёмности сводило с ума!

Только одна мысль птицей билась в голове: что я скажу Кате, что…

Я вышел из трамвая на пару остановок раньше, чтобы пройтись. Иногда лучше всего думается на ходу. А мне надо было основательно подумать.

Вот только чем ближе я был к Катиному дому, тем яснее понимал, что итогом всех размышлений является пшик, ноль без палочки.

Скрепя сердце, поднялся на нужный этаж, надавил на кнопку звонка.

Открыла осунувшаяся Катя.

– Жора, – она ткнулась носом мне в грудь.

– Ты… ты где был всю ночь?

– Там же, где, наверное, была и ты – сидел в камере, – признался я.

– Меня отпустили, причём быстро. Самбур мне не поверил, – печально сказала сестра.

– Я знаю – мы разговаривали. Зачем ты оговорила себя, Катя?

– Я хотела ему помочь, дать передышку, чтобы его не трогали, пока ты ищешь убийцу. Но меня сразу раскусили. Я, наверное, ни на один из вопросов не ответила правильно, – грустно улыбнулась сестра.

– Пожалуйста, больше так не поступай, тебя могли привлечь к ответственности за дачу ложных показаний, – попросил я.

– Больше не буду, – пообещала она.

Внезапно Катя нахмурилась.

– Стой, ты сказал, что был этой ночью в камере? Тебя арестовали? За что?

– Да всё в порядке. Маленькое недоразумение. Милиция быстро во всём разобралась, и меня отпустили.

– Этот арест… Он как-то связан с делом Саши.

– Связан, – подтвердил я.

– Бедненький! – участливо произнесла сестра. – Прости меня за то, что тебе так достаётся из-за нас…

– Тебе не за что извиняться передо мной. Катя, мне надо кое-что тебе сказать, – я набрался сил, чтобы сообщить сестре страшное известие, но тут выражение Катиного лица изменилось, она словно позеленела.

Она вдруг схватилась за рот и убежала в уборную.

Оттуда до меня донеслись характерные звуки, когда человека тошнит.

Я обеспокоенно замер у закрытых дверей – сестре было плохо, её словно выворачивало наизнанку.

Немного погодя, щёлкнул запор, Катя вышла.

Она была бледной, как простыня, и пошатывалась.

– Катя, что с тобой? Да на тебе лица нет!

– Ничего страшного, – пробормотала она.

– Какое там – ничего страшного! Ты отравилась? Тебе в камере подсунули какую-то гадость? – забеспокоился я.

– Братишка, не паникуй, – слабо улыбнулась она. – Со мной всё в порядке.

– Вижу я это твоё в порядке! – в сердцах воскликнул я. – Хочешь, я сбегаю за врачом – пусть он тебя посмотрит, выпишет лекарства… За деньги не беспокойся – любую сумму найдём.

– Не надо врача, – тихо сказала она. – У меня всё в порядке. Так и должно быть для женщины в моей ситуации.

Она лукаво улыбнулась, и тут до меня дошло.

– Катя, ты… – чуть не закричал я.

Сестра кивнула.

– Да, я в положении. Жду ребёночка. Знаешь, я для себя сразу решила, как только узнала, что беременна: если будет мальчик, назову его в честь тебя – Георгием.