– Интересно, и чем это может помочь петроградскому ГПУ сотрудник уголовного розыска, да ещё и не местный? – Маркус глядел на меня как на сумасшедшего.

– Я вспомнил нашу первую встречу, когда вы ловили сбежавшего из-под стражи Капустина. В тот день я как-то не сообразил, почему вы, большой человек в петроградском ГПУ, лично занимаетесь поисками какого-то уголовника… Ваш профиль – раскрытие заговоров, борьба с контрреволюцией, бандит Капустин как-то мелок по сравнению с масштабами ваших дел…

– Так-так, – насупился чекист. – Пока я не понимаю, к чему вы клоните, Быстров…

– Сейчас поймёте. Я взвесил все за и против и пришёл к выводу, что Капустин нужен вам для чего-то другого. Тут я, правда, ступаю в плоскость гадания, тем более потому, что не обладаю всей полнотой информации, но… короче, либо Капустин замешан в крупном заговоре, что выглядит несколько странновато, либо в каком-то другом важном и политическом деле – например, в истории с исчезновением Ракитина: его я, так понимаю, ещё не отыскали.

– К сожалению, что произошло с товарищем Ракитиным и где он находится сейчас, неизвестно, – вздохнул Маркус.

– Значит, я на правильном пути, – кивнул я. – Так вот – я нахожу для вас Капустина, а вы за это просто восстанавливаете справедливость: не обвиняете Александра Быстрова в том, чего он не совершал. Как вам такое предложение, товарищ Маркус?

Глава 30

Высказавшись, я замолчал. Следующий ход за Маркусом.

Вид у чекиста был озадаченный. Казалось, он не верит своим ушам.

– Быстров, вы как – в трезвом уме и доброй памяти? Если хотите, позову доктора.

– Товарищ Маркус, я в полном порядке.

– Странно… А мне показалось, что у вас горячка, и вы бредите… С какой стати вы решили, что я пойду на сделку с вами? – изумился собеседник. – Да как вы вообще до такого додумались?

– Если позволите, я сейчас всё проясню.

– Сделайте милость.

– Как говорит Феликс Эдмундович: у чекиста должна быть холодная голова, горячее сердце и чистые руки.

– Никогда не слышал этого выражения от товарища Дзержинского, но сказано сильно, – кивнул латыш. – Только я не понимаю, к чему вы клоните… Можете прояснить?

– Я не сомневаюсь в чистоте ваших рук и в вашем горячем сердце, но в данный момент апеллирую к холодной голове: моё предложение выгодно всем. Вам нужен Капустин – я найду его. Мой родственник виноват только в том, что не смог переступить через данное слово офицера – понимаю, это может показаться скорее глупым, чем благородным, и даже не собираюсь вступать в спор. Тем не менее Александр – не враг советской власти. Дайте ему шанс, помогите, пожалуйста. Товарищ Маркус, вы – последняя надежда, – взмолился я.

Чекист озадаченно хмыкнул.

– Я бы мог арестовать вас, и тогда вы рассказали бы нам всё, что вам известно о Капустине…

Я напрягся. Не приведи Господь… Больше всего я опасался такого хода событий.

Чекист продолжил:

– Но у меня нет большой уверенности, что это сильно поможет в его поимке. Тут нужен нюх как у ищейки. И это, как вы правильно заметили, не мой профиль: беглых уголовников должны ловить те, кто этому обучен. Я же занимаюсь иными вопросами… Теперь что касается вашего родственника: не надо воспринимать ГПУ исключительно как карающий меч. Мы несём не только закон, но и справедливость. Если Александр Быстров действительно непричастен к заговору, я сделаю всё, что от меня зависит, чтобы его приговор смягчили.