– Предатель? – осторожно произнёс Художников.

– Думаю, да.

Лицо начальника угрозыска стало серым.

– Разберёмся, – прорычал он. – А пока едем ко мне, надо вас помыть и переодеть, а то совсем на людей не похожи.

– Неудобно как-то, – засмущался я.

– Неудобно сотрудникам уголовного розыска в таком виде расхаживать. Давайте в мою машину.

Служебное авто Художникова доставило нас к нему на квартиру, где его супруга сразу заставила нас снять грязное и пропахшее дымом бельё, а чуть погодя принесла две стопки чистых вещей.

– Это вам на первое время.

На кухне нагрели воды, мы быстро сполоснулись в тазиках и переоделись. Фигуры и у нас и Художникова, с чьего плеча были эти вещи, не сильно отличались, разве что начальник угро был немного погрузней нас, так что в итоге получился не ужас-ужас.

– Вид, конечно, не фон-баронский, но девки в обморок падать не будут, – засмеялся Пётр, крутясь перед зеркалом в «обновках».

Супруга же Художникова накормила нас завтраком. В её глазах было столько сердоболия и участия, что мы почувствовали себя крайне неловко, и как только перекусили, сразу же умчались на работу, само собой, не забыв поблагодарить женщину за всё.

В кабинете кое-как распихали прихваченные из сгоревшего дома пожитки, что-то пришлось положить в сейф.

– Буду чувствовать себя как дома, – мрачно пошутил Пётр.

В дверь без стука вошла девушка в строгом тёмном платье, её густые волосы были заплетены в толстую косу.

– Петь, здравствуй, – произнесла она сбивчивым тоном. – Ребята сказали, что у тебя был пожар…

– Привет, Варя, – живо откликнулся он. – Было дело. Хотели живьём нас с товарищем Быстровым спалить. Ну да ничего, не на таковских напали.

Варя ойкнула и поднесла ладошку ко рту.

– Да ладно, в первый раз что ли? – удивился напарник. – С нами всё в порядке. Мы с товарищем Быстровым во всяких переделках бывали, так что нас так просто не возьмёшь. Да, Жора, это наша пишбарышня Варвара, прошу любить и жаловать.

– Георгий, – склонил голову я.

– Вы товарищ из Москвы?

– Он самый, – с некоторых пор я привык, что меня тут стабильно называют «москвичом», хотя я сам всего ничего как прописался в «нерезиновой», и то почти сразу уехал в командировку.

Из коридора донёсся голос Художникова:

– Варвара!

– Ой, мне пора, – девушка извинилась и вышла из кабинета.

– Ты смотри, как она за тебя переживает, – заметил я.

– Варвара у нас девушка хорошая, – похвалил напарник. – И на будущее: не вздумай её забижать!

Я фыркнул:

– Даже в мыслях не было! У меня, между прочим, в Москве любимая жена.

– В том-то и дело, что она в Москве, а ты здесь.

– И что? Для меня это ничего не меняет.

– Да ты у нас практически святой!

– Я не святой, я правильный, – твёрдо объявил я.

Для меня было просто немыслимо изменить любимому человеку.

Петра вызвали в дежурку, вернулся он оттуда просветлевшим.

– Пляши, Жора! У меня для тебя отличные известия.

– Неужели? – не поверил я.

– Представь себе. Только что отзвонились из Еремеевки. Кажется, нашли они место, которое ты искал. Говорят, действовали тихо, никого не спугнули.

– Едем! – вскочил я, разом забыв о всех проблемах.