Я посмотрел на любимую. Нани была совершенно вымотана, но оставалась по-прежнему прекрасна. То ли это лично моё помутнение рассудка, то ли так и есть. И не поверил бы раньше...

- Миллион! - вдруг взревел профессор. - Миллион, не меньше!

- За миллион я сразу генерала куплю. И все чертежи, - потише, но хорошо слышно ответил Миха. - С доставкой на дом.

- Купи! - запальчиво крикнул Док. - Давай! А работать оно будет?

- Да хрен его... тебя знает... Давай обсудим.

Крики снова затихли, перейдя в ровный гул голосов. Нашла коса на камень, а жаба на гадюку. Впрочем, мне было плевать. Док мне не сват и не брат, пусть хоть всё Агентство цыгану продаст. По дешёвке.

Никакого пиетета к погонам и званиям я так не научился испытывать. Сегодня одни, завтра другие, никакого героизма в этих кабинетных играх не было - а вот люди-пища в "концертном зале" самые настоящие лежат. Превращаются в овощи, бессмысленно, зря. Ради чьих-то амбиций и призрачных государственных интересов.

Но с другой стороны... Нет, эти мысли надо отогнать.

В приоткрытое окно - благо первый этаж на низком дачном фундаменте, и на цыпочки вставать не надо - заглянула опухшая от пьянства рожа в жутковатой соломенной шляпе. Сквозь тюлевую занавеску - иллюстрация к бессмертному "а что, отец, невесты в вашем городе есть?". Рожа похлопала глазами, фокусируя, потом открыла рот.

- А где Миха? - хрипло поинтересовался пришелец. - Мне бы удочки забрать... И ружьё.

Нани схватила со стола полупустую бутылку с газировкой и запустила в окно. Без крика и шума, молча. Пластиковая бутылка особого вреда роже не нанесла, но по носу хлопнула, запутавшись в занавеске.

- Да ладно, - прохрипел человек в шляпе. - Так бы и сказали, что потом. Садюги...

Рожа исчезла. Нани сходила к окну, вернула бутылку на стол и шумно выдохнула.

- Что это было? - осмелился уточнить я. На всякий случай тихо, мало ли чем огрести можно за лишнее любопытство.

- Сосед это Михин, Толик. Дурак пьяный.

Наверху снова шумели, но уже довольно конструктивно. Без грубости. Насколько я слышал, обсуждалась сумма: двести тысяч или двести двадцать. Поскольку в рублях за это можно было купить только холодильник, речь явно шла о более веской валюте. Док же не дурак: его информация о ментакле и Центре в целом - не то, чтобы ходовой товар. Дают - бери, бьют - беги.

Мне только одно странно: на кой чёрт цыгану это всё и откуда он возьмёт столько денег?

- Устала я страшно, Кирилл... Пойдём в комнату, поспать надо.

- Почему, Кирилл? Почему они умерли?.. Погибли... Так нельзя. Так... неправильно.

Голова Нани лежала у меня на коленях, волосы струились вниз блестящим чёрным водопадом. Я сидел на кровати, откинувшись на стену.

Всё произошло легко, будто мы договорились заранее. Так, наверное, и было - одной встречи достаточно, одного взгляда. Далеко не для всего нужны слова.

В комнате царила полутьма, только кривоватый, отживший своё торшер в углу жёлтым светлячком лампы парил в воздухе. Окно в сад открыто, но всё равно пахло нежилым, почти заброшенным помещением: влажной бумагой от книг из шкафа, сырым бельём, деревом и чем-то неуловимо неприятным. Старостью. Исходом. Сколько я смотрел на Михин дом, столько и крепло во мне ощущение, что дача - не его. Куплена вместе со всем содержимым у других людей, наскоро приспособлена под свои нужды и может быть брошена потом без сожаления. Ну не могу я его представить с перельмановской "Занимательной физикой" в руках: вон корешок в шкафу отсвечивает. Никак не могу. Даже в детстве, если оно у него было. Если он сразу не родился пожилым, с серьгой в ухе и шалыми глазами конокрада.

Телевизор, наверное, он сам купил, а остальное - чужое.

- Я не знаю, любимая. Всё на свете зачем-то, только мы не видим шестерёнок внутри механизма.