- Красивая телега...

Она завозилась, устраиваясь удобнее.

Нагота Нани не смущала, вот и сейчас она повернулась на бок, обвилась вокруг меня насколько смогла, прижимаясь грудью, животом, потерлась носом о меня, как потерявшийся щенок.

- Но ведь каждый человек... каждый, Кирилл! это целый мир. От рождения, когда стал плодом любви, и до смерти в свой срок, в глубокой старости. Мир, наполненный надеждами, радостью, планами, в конце концов. Андрей вот хотел поехать на раскопки в Египет. Не просто побродить между пирамид, щёлкнуть сфинкса по носу и напиться в отеле - нет! Всерьёз, с научной экспедицией. Он даже списался с профессором... забыла имя, что-то сложное, ай, да и не важно имя! Я обещала ему помочь с деньгами, несколько месяцев там - это довольно дорого. А теперь вот...

Да. А теперь - вот.

Если бы не Клим с Порохом, мы бы даже не знали, что делать с телами погибших. Зато у бандитов вопрос был поставлен на поток: они переглянулись напоследок и сразу согласились забрать их с собой в Москву. Там свои люди в морге есть, полежат ребята, пока всё не успокоится. А потом родные похоронят. Всё это Клим изложил настолько привычно и сухо, что мне стало не по себе.

Чёрт их знает, какое персональное кладбище у каждого за спиной.

- А Танька хотела магазин открыть, - неожиданно сказала Нани. - Военная форма, разные значки-шевроны, такое всё. Вместе с Машей, конечно, они же погодки, неразлучницы всю жизнь... Не самая романтичная идея, я знаю. Но зато от души. И людям бы интересно было.

Ночной прохладный воздух окутывал нас, я даже начал мёрзнуть. Подтянул скомканное чуть раньше, отброшенное в сторону одеяло, стараясь не тревожить Нани, укрыл её и себя как мог. Любимая благодарно мурлыкнула, прижавшись сильнее.

Зря я внутренне ворчал тогда, возле грузовика: телефон она выключила и закинула в угол, на валяющуюся одежду. Не меняются люди с поколениями, всё это видимость и блеф.

- Я с дедом разговаривала, - сказала Нани. - Он меня чуть не убил! Словесно, ага, это он умеет. Бедные Клим с Порохом, их точно зарежет... Он же совсем другие указания им давал: не пустить нас всех в Центр, морочить голову, водить кругами. А они то ли не поняли, то ли ещё что... Чем крепче лоб - тем меньше внутри мозгов. Но ребята боевые, пусть им везёт и дальше.

- Дед - главный в семье?

- Ну да. И традиция, да и деньги все его. Я-то вообще золотая молодёжь, раздолбайка. Диплом через год, а я ничего не делаю. Да и не хочу. Какой из меня юрист, сам подумай.

- Очень красивый! - я наклонился и поцеловал её в плечо. - Ты не раздолбайка. Ты меня спасла, любимая. Я только-только начинаю это понимать.

Слова, конечно, красивые. И честные - я не врал.

Но где-то глубоко внутри осталась отравленная заноза, те самые смоделированные ментаклем эмоции и мысли девушки-диверсанта. Да, сейчас не война, но Родина - пусть меньше в размерах, спасибо уродам из девяностых - та же. И тоже требует защиты. Док сбежал, меня в Центре нет, как они справятся? Я не думал о генерале, он так, просто один из винтиков конструкции. Прижимной механизм. Не думал о Добросиле: его судьба по большому счёту - его проблема.

Я думал о большем.

- Ты знаешь, а Линкин раскопал одну историю. Неподходящий, наверное, момент, но я тебе расскажу.

- О чём? - насторожился я. Мало ли что обо мне можно было раскопать, сейчас припомнит Людмилу Марковну, встанет и уйдёт. Мне стало жутко.

- Не о бабах, - улыбнулась Нани. - Хотя он о тебе целое досье собрал. Что в прошлом - то в прошлом, ни к чему теребить. Я про твоего друга.

- Что? - я решил, что ослышался. - Он что-то узнал про Филиппа?!

- Ну да.