|
Цифровая комбинация кассира хранилась в специальном сейфе – в запечатанном конверте с двумя подписями, что было единственным письменным свидетельством. Печать на конверте можно было вскрыть лишь в случае болезни, смерти или увольнения кассира. Современная касса отличалась еще одной особенностью – в нее была вмонтирована система сигнализации. Когда касса устанавливалась у стойки, то через электрическую сеть подключалась к внутренней системе связи. Предупредительная кнопка находилась внутри, под стопкой банкнот, так называемой “приманкой”. По инструкции кассиры не имели права использовать “приманку” для обычных денежных операций, однако в случае налета должны были в первую очередь избавиться от этих денег. Как только деньги были убраны с кнопки, автоматически приходила в действие система бесшумной сигнализации и поднимала на ноги службу безопасности банка и полицию, которая обычно оказывалась на месте через несколько минут; кроме того, сразу включались скрытые камеры. Фиксировались серийные номера “приманки”, с тем чтобы потом их можно было использовать в качестве улики. – “Приманка” на месте? – осведомилась Эдвина у Тотенхо. – Да, – ответил тот, – “приманка” цела. Я проверил. “Значит, нет никакой надежды ухватиться за эту ниточку”, – подумала Эдвина. Вновь заговорил Майлз Истин: – Хуанита, может быть, вы все же припомните кого нибудь, кто бы мог взять деньги из вашей кассы? – Нет, – ответила Хуанита Нуньес. Эдвине, внимательно наблюдавшей за девушкой, показалось, что Хуанита испугана. Ну что ж, у нее есть на то основания – ни в одном банке такая огромная недостача не может остаться безнаказанной. Эдвина больше не сомневалась в том, что деньги украла Нуньес. Другого объяснения быть не могло. Остается лишь выяснить – как. Хуанита Нуньес могла передать деньги сообщнику, находившемуся по другую сторону прилавка. Никто бы и не заметил. Либо спрятать деньги и тайно вынести их из банка во время обеденного перерыва, правда, в этом случае она рисковала сильнее. Об одном Нуньес знала наверняка – она потеряет работу даже в том случае, если не будет доказано, что она украла деньги. Виновника крупной недостачи – и кассирам это было известно – всегда увольняли. Эдвине было жаль девушку. Очевидно, она была доведена до отчаяния. А возможно, пошла на это ради ребенка. – Я думаю, мы сделали все, что в наших силах, – сказала Эдвина. – Мне придется проинформировать руководство банка. Расследование продолжат официальные лица. – Все трое встали. – Миссис Нуньес, – обратилась Эдвина к девушке, – останьтесь, пожалуйста. Хуанита села. И когда мужчины уже не могли их слышать, Эдвина произнесла с преувеличенной благожелательностью: – Хуанита, я думаю, нам следует поговорить откровенно, по дружески. Эдвина подавила в себе прежнее раздражение. Девушка напряженно смотрела ей в глаза. – Вы, несомненно, осознаете две вещи. Первое: неизбежно тщательное расследование при участии ФБР, поскольку у нашего банка федеральное страхование. Второе: подозрение неминуемо падет на вас. – Эдвина помолчала. – Я с вами откровенна. Вы понимаете меня? – Понимаю. Но я не брала денег. Эдвина заметила, что девушка по прежнему нервно крутит обручальное кольцо. – Каким бы длительным ни было расследование, Хуанита, истина все равно восторжествует. Следователи – люди дотошные. Да и опытные к тому же. Они доведут дело до конца. – Я не брала денег, – с жаром повторила девушка. |
