— Мы были в Венеции, Сет и я. У Фараона.

— У Фараона?

Юнипа кивнула.

— Аменофис мертв. Империя разрушена.

— Значит, Сет его…

— Да, убил. А потом себя. Но меня он отпустил.

В мыслях Мерле снова заговорила Королева.

— Сфинксы бросили Аменофиса на произвол судьбы. Очень на них похоже! Использовали Империю, чтобы пробудить Сына Матери. И теперь собираются двигаться дальше. Мало им этого мира. Они не остановятся.

Юнипа схватила Мерле за плечи.

— То, о чем ты недавно здесь говорила, ведь это не всерьез? Ты сказала… Нет, она сказала… Не важно, кто сказал.

Мерле стряхнула ее руки. Избегая взгляда Юнипы, она смотрела то на одного, то на другого из своих спутников. Ей казалось, что ее загнали в угол и бежать некуда.

— Сфинксам нужен Сын Матери, чтобы покинуть наш мир, — сказала она, снова обращаясь к Юнипе, но все еще не глядя на нее. — И раз есть только один способ победить его… У меня нет выбора, Юнипа. У нас нет выбора.

Юнипа отчаянно замотала головой.

— Не ты это говоришь.

— Королева хотела, чтобы все вы узнали правду и решили, как мне быть. Но теперь говорю я. Я не допущу, чтобы кто-то другой решал за меня. Это мое дело, а не ваше.

— Нет! — Юнипа схватила ее за руку. — Позволь мне сделать это, Мерле. Скажи ей, пусть переселится в меня.

— Какая чепуха.

— Никакая не чепуха. — Взгляд Юнипы был полон решимости. — Очень скоро мною снова овладеет Каменный Свет. Я чувствую, Мерле, как он подбирается ко мне. У меня осталось совсем мало времени.

— А ты перейди через зеркало в другой мир. Там у Каменного Света не будет над тобой власти.

— Я не позволю тебе умереть. Погляди же на меня. Мои глаза нечеловеческие. Мое сердце — нечеловеческое. Я — анекдот, Мерле. Пошлый, скверный анекдот. — Она посмотрела на Серафина, который ловил каждое ее слово. — У тебя есть хотя бы он, Мерле. У тебя есть хоть что-то, ради чего стоит жить. А я… Если ты умрешь, у меня не останется никого.

— Неправда, — сказала Унка.

Подойдя к Юнипе, Мерле крепко обняла подругу:

— Оглянись, Юнипа. Вот твои друзья. Никто из них не покинет тебя в беде.

Серафин с трудом сохранял самообладание. Должен же быть другой выход. Просто должен.

— Вы же слышали, — вмешался Дарио. — Фараон мертв. А это самое важное. Все дело в этом. Империя побеждена. И если сфинксы действительно хотят уйти, тем лучше для нас. К чему нам думать о других мирах? Ведь мы то уцелели? И другие уцелеют. Не наше это дело. И не твое, Мерле.

В ответ она только грустно улыбнулась. Они с Дарио всегда недолюбливали друг друга. Но теперь ее растрогала его забота. Она никогда бы не подумала, что именно он станет ее отговаривать. Серафин правильно сделал, что перестал враждовать с ним. Неплохой парень этот Дарио. Хоть и не понял, не смог ее понять.

— У нас больше нет времени, — сказала Королева. — Сын Матери скоро преодолеет страх и разрушит мое тело. И тогда будет слишком поздно.

Мерле отпустила Юнипу.

— Мне пора.

Нет! — Зеркальные глаза Юнипы наполнились слезами.

А Мерле-то думала, что Юнипа вообще не умеет плакать.

Она сунула руку в карман платья и, вытащив магическое водяное зеркало, протянула его Лалапее.

— Вот. Оно, я думаю, твое. В нем этот призрак… Обещай, что отпустишь его на волю, если выберетесь отсюда целыми и невредимыми.

Лалапея, не глядя, взяла у нее зеркало.