А он еще и подслеповат, но очки не носит, надо полагать, исключительно, чтобы из образа не выпадать. Челку отбросил картинным жестом.

Губы скривил.

- Знакомая Адлара...

Ага... не маг, но вот амулетов на нем целая связка. И защита от проклятий вполне приличного. И атакующий контур. И щит от ментального воздействия... целительский. Укрепляющий... на одной магии долго не протянешь, ко всему, подозреваю, Ганс не имел понятия, что светлые амулеты с темными не слишком-то уживаются.

Некоторые почти разрядились.

- Это частный дом.

- Так я с частным визитом, - я позволила ему схватить меня и даже руку заломить. Ойкнула, поинтересовалась кокетливо, - Что вы делаете?

- Что ты этой сучке сказала?

Женщина на табурете мелко затряслась.

- Правду, - ответила я, - и ничего кроме правды.

И руку вывернула.

Свою.

А затем и его. Перехватила за шею. Нажала слегка, позволяя почувствовать собственную силу.

- А теперь, раз уж и ты здесь, мы и с тобой беседу продолжим... ты ведь знаешь больше, чем она, верно? Кто она? Просто инструмент, от которого ты пока избавиться не можешь... не можешь ведь? Правильно, третья смерть в одной семье слишком подозрительна...

Он дергался.

Ерзал.

Пыхтел.

И матерился. Жизненно так. С фантазией. А главное, искренне... люблю искренность.

Я слегка подтолкнула Ганса к книжному шкафу и ткнула лбом о полку.

- Не молчи... времени у меня не так много...

- Ты не понимаешь, сучка, во что лезешь...

Не понимаю, но очень и очень хочу, наконец, разобраться. А потому выпускаю когти... какая малость, а хватило, чтобы Ганс завизжал и забился в руках моих, что рыба на берегу.

Я позволила ему вдохнуть.

И снова сдавила шею.

- Ты... - просипел он, - сдохнешь... в мучениях.

Я дернула его, заставив подняться и отпустила, сказала:

- Не хочу тебя расстраивать, но... я, как бы это правильно сказать, уже... слегка...

Тычок под ребра и эта туша сгибается. Еще один, и я имею весьма сомнительное удовольствие любоваться содержимым его желудка. Ел он много.

Пил еще больше.

Но почему-то возмутился, когда я макнула его в лужу лицом.

- Кто подсказал тебе план?

- Ты...

- Нет, ты не понял, - я подумала и сломала ему мизинец, правда, сперва зажала рот рукой. - Ты мне сейчас расскажешь все-все... про план свой безумный... как тебе вообще в голову пришло...

Он все-таки завопил, но дом - говорю же, со старыми домами связываться себе дороже, - не позволил крику выйти дальше библиотеки. А что, стены здесь толстые, да и звукоизолирующие плетения свой век не отжили.

Я отошла.

И подошла.

И сломала еще палец... и еще один... задумалась. Как-то вот пальцев оказалось недостаточно. Может, стоило обзавестись каким-никаким инструментом? А то ведь, стыдно сказать, хоть ты его зубами грызи, правды добиваясь... мысль эту я, правда, отбросила.

Негигиенично.

И не страшно.

Зато, хорошенько покопавшись в столе, обнаружила вполне приличного вида нож для бумаг.

- Тебе ухо отрезать, - я щелкнула когтем по лезвию. - Или глаз выковырять? Или...

Взгляд мой опустился чуть ниже, туда, куда женщинам воспитанным смотреть не стоит. Моя неудачная жертва тихонечко взвизгнула и прикрыло место искалеченными руками.

- Да... в этом есть смысл, - сказала я самой себе.

И сделала шаг.

Он попытался уползти.

Он елозил ногами по ковру, всхлипывал и рыдал, но при этом из приоткрытого рта доносилось невнятное мычание.

- Клятву, что ли, взяли? - запоздало догадалась я.

Ганс торопливо закивал.

- На крови?

Он закивал куда усердней. Ага, вот, можно сказать, и общий язык почти нашли.

- Тогда, - я мысленно прикинула.