Славься, спасительница, утешительница, способная унять страдания тела взглядом одним.

Славься Великая, в чьих ладонях души находят покой.

Славься...

...мама, а почему здесь так грязно? - я провожу пальцем по статуе. - Надо сказать, чтобы убрали.

- Надо, - мама вздыхает и выкладывает цветы на алтарь. - Но здесь, дорогая, слуг нет. Это место не для них... и не для нас. Не совсем для нас, но ты имеешь право. Имеет ведь?

Она спрашивает у богини.

У статуи.

Статуи не разговаривают, я точно это знаю, а потому хихикаю. Впрочем, смех обрывается, когда я ощущаю на себе взгляд. В нем - легкий упрек...

- Моя дочь... нуждается в защите, - мама достает тряпки и вручает одну мне. - Мне жаль, что мы... что я давно не появлялась... раньше все это казалось мне немного... странным. Древние обычаи и все такое... в современном мире к ним относятся скептически.

Я коснулась пальцем золотого черепа.

- А он не настоящий?

- Здесь - нет, но есть настоящие. Показать?

Я киваю.

- Да и она... не была бы рада. Она большая собственница.

- Кто?

- Твоя бабушка, дорогая... постарайся вытирать пыль аккуратно. Это великая богиня... многие ее боятся.

Почему?

Я смотрела снизу вверх, вглядывалась в золотое лицо, пытаясь понять, что в нем страшного? Но не понимала. Красивая. И на маму чем-то похожа. Только забытая. Тоже целыми днями сидит здесь одна. Меня вот оставляют в детской, поручают какую-нибудь глупую работу и попробуй только не выполнить, так накажут. Но когда никого нет, еще хуже, потому что скучно.

Я сама не заметила, как заговорила с ней.

...и в тот раз мы с мамой убрали все-все.

А еще я оставила клочок бумаги с алым отпечатком руки. Краска была здесь, ею мазали алтарь, а я вот руку и приложила ее... и стало вдруг горячо, а еще немного щекотно. И отпечаток получился красивым. Я потом и второй сделала. Для мамы.

...вечером мама поругалась с бабушкой. Я не собиралась подслушивать, но все-таки...

- Ты понимаешь, что нарушила порядок. Ее должна была представить хранительница дома, и это недопустимо... - бабушка даже слегка повысила голос, что было совсем уж удивительно. - Я запрещаю тебе появляться там.

- Боюсь, - ответила мама, - это не в ваших силах...

...на следующий день я сбежала в храм.

Я бывала в нем часто.

Раньше.

И гувернантки сердились, но гнев их казался такой мелочью по сравнению с тишиной и покоем, которые я находила здесь. А еще были разговоры. Говорила я, а она слушала... всегда слушала. И была такой внимательной...

- Прости, - я сказала это от души. - Я оставила тебя.

Предала.

И оправданий здесь нет. И мне действительно жаль...

...поворот.

Женщина. Красивая. Только лицо бледно и сама она... уставшая? Изможденная? Ее разрывали сомнения и... мама.

Я протянула руку, желая прикоснуться, но...

Это просто видение.

- Прости. Я не знаю, что дать тебе... я знаю, что она служит и... и наверное, это глупость неимоверная, но я не представляю, к кому еще обратиться.

Мать мнет платок.

А потом берет с алтаря клинок, которым проводит по запястью. И кровь льется на алтарь, чтобы уйти в камень.

- Защити ее. Я знаю, что меня вряд ли получится спасти, что... но ее защити. Пожалуйста.

...еще поворот.

И снова Летиция, которая раскладывает на камне куски человеческой плоти.

- Посмотри, что я принесла тебе, - она улыбается улыбкой безумца. - Ты знаешь, они надо мной смеялись. Все. Думали, что я ничтожество... как моя мать... когда-нибудь я принесу тебе ее сердце. Тебе понравится?

Ухо.

И палец.

И кажется, прядка волос.

- Они меня презирают... сначала им любопытно, да... как же, родственница Гретхен... такая миленькая..