Все оказалось не таким и...

- Не медли. И обретешь силу. Или ты столь же слаба, как твоя сестра?

- Нет, - она решается.

И знакомый клинок вспарывает плоть...

...спасибо.

Значит, она еще тогда готовила ее... последняя игра? Или нечто большее? Попытка... чего?

- Она тебя такой сделала, - сложно сочувствовать безумцу, тем более он оскорбится, если уловит хотя бы тень истинных моих эмоций. - Она изуродовала нас обеих...

- Нет...

- Она выбрала тебя, но все... все можно было сделать иначе. Она стала главой рода. Приказ, и договор сгорает. Небольшое внушение, и вот уже я довольствуюсь ролью заботливой старшей сестры... зачем она затеяла все это?

Я обвела зал рукой.

- Может, потому, что хотела стравить нас обеих? И уничтожить несчастный этот род?

Тишина.

Молчание. Я вижу, как бьется кровяная жилка на шее ее.

- Сначала она изуродовала своих детей... моего отца, к слову, тоже, потому что обряд изменил его...

...что в конечном итоге убило мать.

- Потом своего мужа... и вот нас... за что?

Она не знает.

Для нее эта мысль слишком чудовищна по сути своей. И сестрица стоит, открывая и закрывая рот. Она похожа на уродливую маску, одну из тех, которые украшали темный зал. Кажется, из привезли из колоний и...

...а ведь и вправду похоже.

Бабушка избавлялась от всех, и смерть не остановила. Почему?

Почему, мать его?!

- Мне надоело это слушать, - лицо-маска треснула. - Ты... ты будешь служить мне... ты создана, чтобы и дальше служить... преклони колени перед истинной жрицей... а остальные... во славу твою, о великая Кхари...

И за мгновение до того, как тьма сорвалась с привязи, я успела подумать, что могу попросить богиню.

О чем?

О силе?

Сила летела. Души, смятые, изуродованные, клубились, готовые явить свой гнев. Они не помнили себя, зато прекрасно помнили боль, причиненную некогда.

Они жаждали мести...

И щит остановил их.

На мгновенье.

На два мгновенья, позволяя мне думать. Но щит лопнул, и крылья серебряной птицы вспыхнули светом, которым делился Диттер. Его самого я не видела, только эти крылья, когти, вошедшие в глазницы, и раззявленный в немом крике рот.

Плеть, рассекающую армию проклятых душ.

Вильгельм стоял.

Он был свечой, которая горела, обжигая тьму, но надолго ли хватит света?

Думать.

Просить... право... сила...

...могущества?

Моя сестра, повелевавшая этой силой, хохотала. Она подняла руки, измазанные кровью, и после... свет вспыхнул и погас. А визжащие души сомкнулись над живыми, которым вздумалось заглянуть в проклятую эту обитель.

...не думать.

Они выстоят. Если получится...

- Поклонись!

Сила давила, грозя и вовсе раздавить меня. Подламывались колени, но...

Думай!

...мести?

За мать... это ведь так просто... за себя...

...чужая воля давила камнем. Я выдержу. Я... это нечестно, я не хочу стать мертвой слугой великой безумицы... ни за что.

Справедливости...

И преодолевая вязкие тенета чужой воли, я повернулась спиной к вихрю, остановить который была не в силах. Он поглотил Вильгельма и протяжный крик его. Он с головой накрыл Диттера, и сытое урчание вызывало во мне тошноту. Но я повернулась спиной и заглянула в золотые глаза Кхари.

Я шагнула.

И поклонилась:

- Справедливость, - я произнесла это, когда голодные души вцепились в мои ноги, и причиняемая ими боль стала явной. - Я прошу справедливости...

...и мир вздрогнул.

Глава 56

Глава 56

Славься Кхари, идущая по цветам сорванных сердец, ибо нет того, кто не пел бы гимна во славу твою.