- Не бойся.

Страха нет. Я не знаю, почему должна бояться. В черных глазах богини мне видится обещание покоя. Быть может, вечного, но детей вечность не страшит.

Мы идем.

Вдвоем.

И бабушке каждый шаг дается с трудом, а я напротив ощущаю прилив сил. И оказываясь у самой статуи - она невелика, в две ладони, но сделана столь искусно, что золотое лицо богини кажется живым. И слишком... однотонным? Ему не хватает яркости. Я протягиваю руку и пальцами касаюсь губ.

Так лучше.

Намного лучше.

Сила наполняет меня.

Она темная и сладкая, слаще шоколадного торта. И темнее бабушкиного кофе. От нее кружится голова. И я беру ее в ладони. Она тянется тонкими нитями...

...она еще во мне.

Теплится темный огонек.

Дрожит.

И я оживаю.

Снова.

Это неприятно. На сей раз возвращение происходит куда более болезненно. Я остро ощущаю, насколько повреждено мое тело. Нити проклятья пронизали его, а следом, по темным каналам прошелся свет, уродуя то, что еще не было изуродовано.

...уж лучше бы...

...боль была явной.

Ненавижу.

Найду и голову оторву... инквизитору тоже... с его помощью...

Кажется, я застонала. И меня услышали.

Прикосновение потревожило мое тело, которое больше не являлось телом как таковым, но представляло собой груду плоти, где с трудом удерживалось мое сознание.

Губ коснулось что-то влажное.

Теплое.

И... я сделала глоток.

А потом еще один и еще... я глотала горячую живую кровь, и та унимала боль. Раны стремительно зарастали, не скажу, что это было приятно, однако я терпела.

И пила.

Ела?

Не важно, главное, что я возвращалась... я имела право вернуться. Я... была.

- В кого ты такая дура? - ласково спросил Диттер, убирая руку.

Жаль.

Я бы не отказалась еще от нескольких глотков.

- Я блондинка, между прочим, - голос звучал хрипло, сорвано.

Надо же... а место все то же.

Темный двор. Огонь вот догорает. Забор почти обвалился, и дождь льет темною стеной. Я промокла до капли, кажется, слегка обгорела, но не от керосина...

Диттер вздохнул и поинтересовался:

- Встать можешь?

Оказывается, я лежала.

На грязной земле, в луже почти. Правда, голову дознаватель удобно устроил на своих коленях, что добавляло некоторого напрочь неуместного романтизма... разве что в моем воображении существующего.

- Могу, - я села.

Кровь... найду того урода, который в меня этой гадостью кинул и... и интересно, во всех источниках вернувшихся полагали практически неуязвимыми. Яд, сталь... даже заговоренное серебро, помнится, не способны были причинить вреда. А вот проклятье...

- Тебе стоит вернуться, - Диттер был мокрым. - Пока никто не спохватился... и мне тоже.

- А... дом?

- Его не тронут. Помнится, ты упоминала, что у тебя телеграф имеется?

Имеется.

И телефон тоже.

- Хорошо, - Диттер помог мне встать. - Тогда стоит поспешить. Только... отойди, ладно?

Он сам вывел меня за ограду, а после вернулся к дому. Я не видела, что именно он сделал, просто в какой-то момент над домом вспыхнуло белесое пламя.

...двойная защита?

Так надежней.

...возвращались мы вместе. И лишь у ограды я отступила: он прав, меня не должны видеть. Забраться в дом по плющу оказалось не так и просто, и уже оказавшись в комнате, я с трудом удержалась, чтобы не рухнуть на кровать.

Сначала переодеться.

И порядок навести.

...я вызвала Гюнтера, который явился незамедлительно. Два щелчка пальцами и мокрые следы на подоконнике исчезли, как и комочки грязи, которые несколько портили внешний вид паркета.

Вспыхнула и рассыпалась пеплом мокрая одежда.