К тому же, во дворе его уже дождались ученики.
Шестнадцать одарённых молодых магов − самые талантливые и усердные юные чародеи, собранные по всей Империи − они уже выстроились в ряд, дожидаясь своего наставника, только-только вернувшегося из долгого сурового похода.
Те семь дней, что Аарам Бледный путешествовал по Зургурским Лесам, они днями и ночами оттачивали своё мастерство, упражняясь в некромантии и прочих магических искусствах, изучая новые и практикуя уже заученные заклинания и умения. Потому что маг обещал по возвращении выбрать двоих из них себе в помощники, а все остальные были обязаны тот час же покинуть дворец.
Впрочем, даже в случае неудачи их ждало вполне сносное будущее − год обучения у мессира Аарама сам по себе служил отличной рекомендацией и при устройстве на работу, и при поступлении в Академию Магии.
Солнце уже скрылось за замковой стеной, когда заметно посвежевший колдун появился во дворе. В руке он сжимал свой любимый Змеиный Посох, а за его спиной развевались полы Покрова Ночи, легендарного плаща, который некромант одевал крайне редко, не желая привлекать излишнее внимание богов к своей персоне.
Аарам замер перед нестройной шеренгой выстроившихся учеников и обвёл их цепким взглядом, никого не выделяя и ни на ком не задерживая внимания дольше пары секунд.
− Вы все − жалкие и никчёмные бездари, ленивые, безмозглые и зажравшиеся от осознания собственного могущества. Которое столь ничтожно, что всё его можно уместить на кончике портняжной иглы и скормить садовой гусенице − и она даже не подавится! − заговорил вдруг некромант.
Лица учеников побледнели и удивлённо вытянулись − ещё никогда наставник не позволял себе не то что прямых оскорблений – но даже голоса ни на кого не повышал! О сдержанности и невозмутимости некроманта ходили целые легенды, а его пренебрежительное отношение к жизненным неурядицам и вовсе породило слухи о том, что Аарам Бледный – незаконнорожденный сын самой Смерти, и существо не совсем живое.
− Ты, слепой на оба уха и глухой на оба глаза, скорее сам себя загонишь в могилу, чем сможешь поднять нормального зомби, − конец Змеиного Посоха уткнулся в грудь одного из учеников, и тот вздрогнул, прекрасно осознавая, что одно неловкое движение или неуместное слово, и ему больше не жить.
− А ты? − посох сдвинулся в сторону, − такой жирный и неповоротливый, что тебя одного хватит, чтобы вылепить сразу троих големов плоти! Как ты будешь вскрывать могилы, если из-за собственного брюха земли не видишь?
Очередная жертва насмешек втянула голову в плечи.
Где-то сбоку раздался смешок, а лица остальных учеников расплылись в довольных улыбках − первый раз видели они своего наставника таким, но зрелище им определённо нравилось. За весь год обучения они никогда не слышали ни единого оскорбления или грубого слова в свой адрес, и с каждым Аарам держался подчеркнуто нейтрально и сдержанно. Теперь же, похоже, он решил по полной отыграться на каждом, кто ему чем-то не угодил.
− А ты чего ржёшь, помесь двуногой лошади и скунса? Мнишь себя великим некромантом, очищающим погосты лёгким движением руки? Согласен, от одного твоего запаха все мертвяки в ужасе разбегутся − вот только это не делает тебя магом.
Наставник продолжал «экзекуцию» ещё целый час, поливая учеников потоком оскорблений и грубых эпитетов. Те, кому не повезло угодить под прицел его посоха, молча опускали взгляды и скрипели зубами в бессильной злобе. Остальные же лишь улыбались и бросали редкие сочувственные взгляды на тех, кто мог считать себя уже бывшими учениками великого некроманта.
Вот только по истечении часа вместо шестнадцати подающих надежды учеников и будущих Магов Смерти, перед Аарамом стояли шестнадцать жалких, забитых и никчемных «земляных червяков, которым госпожа природа по какому-то недоразумению приделала вместо безмозглой второй жопы − пару ног и кривые палки, которые вы гордо называете своими руками и даже пытаетесь ими судорожно размахивать в своих жалких попытках творить подобие магии…»
− Убирайтесь прочь, и чтобы я больше вас никогда не видел! – закончил он свою речь и, утратив всяческий интерес к бывшим ученикам, развернулся и направился к лестнице, ведущей во внутренние покои дворца. |