Дело сделано. Теперь оставалось только ждать…

* * *

Ноябрь пришел во владения Королей в компании хлестких ледяных ветров и дождей с градом, да таким, что запросто мог забить насмерть любого, кто не успеет добраться до укрытия. Так Злат Орса показывал характер, дабы закрыть рты всем, кто обсуждал его за спиной. А обсуждали все. Еще бы! Взять и изменить решение в последний момент, проголосовать против закрытия прохода в иной мир. Поговаривали, Росанна чуть вместе со стулом не рухнула, а Веста потеряла дар речи.

Злат, конечно, схитрил. Объявил, что из-за поведения дочери у него огромный долг перед Королем Зимы. Меньшее, что он может сделать, это дать Инэю время, чтобы попытаться вернуться домой. Правдоподобная версия, если не знать Злата. Прежде подобного благородства за ним не водилось. Но не мог же он сказать, что рискует подданными, да и всем стихийным миром ради невесты, что пропала четыре десятилетия назад. Дети Осени бы точно не оценили. Как и супруга, которая считанные месяцы назад застала Короля в объятиях молоденькой подданной.

Мари сначала помалкивала, но потом призналась Грэму, что «помогла» Злату принять выгодное им решение. Нареченный наставник вытаращил глаза, громко выругался, рассердившись, что его не поставили в известность, но потом оттаял.

— Это был риск. Риск, который себя оправдал. Я рад, что ты решилась воспользоваться козырем. Может, решишься и на другой риск?

— Нет, — отрезала Мари. — Ответ неизменен.

— Будешь терпеть?

— Отец выберется, и всё в Замке вернется на круги своя.

— А если Инэю не суждено пересечь грань?

— Ты сам в это не веришь, — объявила Мари, ставя точку в разговоре.

Она понимала, что Грэм не отстанет и будет подобно капле, что точит камень, добиваться от подопечной действия. Однако Мари собиралась упорно стоять на своем. Именно терпеть, как и сказал нареченный наставник. Она выполнила распоряжение паучихи, перебралась из апартаментов на одиннадцатом этаже в сиротский дом. Поселилась в своей старой комнате, которую сначала делила с Элией Норлок, затем с Дитой Рис. К слову, Дита и сейчас жила там. Девочка без возражений потеснилась, чтобы соседка могла устроиться.

В первую ночь Мари ворочалась с боку на бок. Какая же узкая кровать! И грубые простыни! Кто бы мог подумать, что она так быстро привыкнет к удобствам сытой жизни, и комнатка в сиротском доме, выходящая окнами на Академию Стихий, покажется закутком. Мари видела, с каким восторгом и завистью другие сиротки разглядывали ее одежду. А ведь она взяла с собой самые скромные платья. Весь остальной гардероб переправила в апартаменты Грэма. Пусть побудет там. До поры, до времени…

— Ситэрра, ужин сам не приготовится! — в приютскую кухню вошла Юта Дейли и запустила в задумавшуюся Мари полотенце.

Та сжала зубы, чтобы не послать в хозяйку сиротского дома вьюгу. Нельзя вести себя, как госпожа. Раз выбрала побег с поджатым хвостом, нужно соответствовать «статусу».

— Всё ещё мнишь себя госпожой, Ситэрра? — не унималась Юта.

Но Мари притворялась глухой, сосредоточенно резала овощи для рагу. Наплевать. Пусть Юта и ей подобные говорят, что хотят, а все остальные вокруг смеются. Это всё временно. Нужно лишь выждать. Отец вернется. И всё исправит…

Однажды…

Мари дала себе слово, что вытерпит любые нападки и козни. Она почти не интересовалась тем, что творилось наверху. Плыла по течению, приказав сознанию «впасть в спячку», словно всё это происходит не с ней. Но новости так и сыпались. Сиротки, что прислуживали элите, то и дело сплетничали о новых выходках Королевы-матери. Паучиха лишала преданных Инэю подданных должностей, выселила Витта Мурэ с престарелыми родителями на шестой этаж, а Хэмишу Альве приказала покинуть Замок в течение недели.