— Елена, беги, беги! Хижина близко, беги скорее!

Новый прыжок пантеры опять каким–то чудом не накрыл спартанца, но только потому, что он оступился и плюхнулся задом на один из облизанных водою камней, выронив сук, от которого, впрочем, было бы уже мало проку: при первом ударе он сломался почти пополам. Зверь пролетел рядом, развернулся…

Корзина с холстами была в двух локтях от Терсита, и он, вскакивая, подхватил ее, думая заслониться, как вдруг внезапная идея, будто кем–то подсказанная, заставила его сделать совершенно другое: он поднял тяжеленную корзину и со всего размаха надел ее прямо на ощеренную кошачью морду. Мокрые холсты облепили голову хищника, обрушились ему на спину, в одном из них запутались лапы. Пантера опять завизжала, на этот раз испуганно.

— Да бежим же! — крикнул Терсит, видя, что Елена так же стоит на берегу, прижав руки к груди и вытаращив глаза. — Скорее!

В охотничьих историях, которых Терсит, как и все спартанцы, слыхал немало, львы и пантеры часто удирали от находчивых охотников, сумевших их ошарашить и испугать. Но в душе своей воин отлично понимал, что даже сильно испуганный зверь вряд ли откажется от добычи, если не увидит реальной опасности…

Они едва успели пробежать по тропе сотню локтей, как оглушительный рев позади них и треск кустов доказали отвагу пятнистой кошки. Терсит оттолкнул женщину и заслонил ее собой.

— Беги, Елена! Я успею ее задержать!

Он совсем не был в этом уверен. Лишь одна мысль скользнула в сознании противным липким червяком: «Двенадцать лет войны — и ничего, и вот тебе!..»

Новый прыжок зверя, новый, на этот раз нестерпимо–пронзительный визг женщины. Уклоняться было некуда, и Терсит со своим противником, сцепившись, покатились по плоским камням тропы, затем ударилсь о скалу, и клубок распался.

Спартанца спасли толстые овечьи шкуры, которыми были прикрыты его плечи. Этот пастушеский плащ хорошо защищал от холода и дождя и теперь, хотя и был изодран в клочья, помешал когтям пантеры. По правому плечу Терсита, по его спине лились струйки крови, однако когти проникли неглубоко. Еще один след когтей — над правым коленом, был глубже, но здесь лапа зверя успела только коснуться тела перед ударом о скалу.

Елена все еще визжала, не думая бежать. Терсит вскочил, шатаясь, ища глазами пантеру. Она была рядом и уже вновь припала к земле. Еще миг…

В воздухе что–то свистнуло, над головами Терсита и Елены пронеслось громадное древко, и железный наконечник копья вонзился в тело зверя выше левой лопатки, намертво пригвоздив его к камню. Железо вошло в мягкий известняк, будто в овечий сыр… Несколько мгновений копье еще дрожало над бившимся в конвульсиях хищником, затем копье и зверь замерли.

— Ма–а–а-ама! — вскрикнула Елена.

Ее всю трясло.

— О, сатиры рогатые! — простонал Терсит, переводя дыхание и тут же сознавая, что вслед за копьем может явиться кое–кто пострашнее пантеры…

— Что это такое?! — прозвучал уже рядом знакомый голос, хотя копье пролетело не меньше полутораста локтей. — Терсит, ты что, решил показать свою доблесть, придушив пантеру голыми руками? Почему, если ты сопровождал Елену к реке, ты не взял оружия?

Ахилл выдернул копье из тела пантеры и вскинул его на плечо с таким разгневанным видом, что у спартанца сразу пропали из памяти все заготовленные шутки.

— Да… Я и не сопровождал ее. Пошел просто пройтись, а она тут холсты полощет…

— Ах, так она еще и одна пошла?! — грозный взгляд обратился к спартанке — Значит, вы оба никого не признаете и не слушаете?!

— Ахилл, но… — решилась заговорить Елена.