|
Но вот каджек, потянувшись, протянул пергаментно– прозрачную руку и, держа ее в дюйме над стеклом, начал ладонью вниз водить спиралью к середине зеркала. Через несколько секунд зеркало затмилось будто ночное небо. («!» – отреагировал Карлсен.) Каджек повел ладонь в обратном направлении, от середины к краю; стекло круг за кругом обретало прозрачность. – Попробуй, – велел К 1. Карлсен, занеся руку над поверхностью, повел ее медленной спиралью. При этом, чувствовалось, что то происходит – не с зеркалом – с рукой: будто бы наружу изливается энергия. При этом стекло постепенно затмевалось – вначале как вода от капли чернил, затем гуще, больше, как в зале, где постепенно меркнет свет. Когда ладонь дошла до центра, стекло все еще не затмилось окончательно (снизу по прежнему цедилось зеленоватое свечение), но уже сгущалось чернеющей ночью. Рука до самого плеча словно отнялась. – Видишь, в чем проблема? – осведомился К 1. – Да. Устаю… – Да нет, не в усталости дело. Надо проникнуть под поверхность. – Это как? – Резко, искрой высечь внимание. – Он оценивающе посмотрел на Карлсена. – Допустим, бросить вызов гребису. – Гребису, вызов?? – растерянно, будто со стороны, услышал он свой голос. – А… к как? – Минуту другую назад мне казалось, запала тебе на это хватит. – Да, но то было… – Карлсен приостановился. – Но тогда я действительно был распален, резко кивнул он, чувствуя, как гнев постепенно воскресает. – Я восхищался им. Мне казалось, он обладает силой и самодисциплиной. Но когда он попытался принудить меня истребить ульфидов, я увидел в нем… эдакого балованного дитятю, которому надо, чтобы было по его, и баста! А это уже не настоящая сила, – взглянув в лучащиеся улыбкой глаза каджека, Карлсен поймал себя на том, что и сам гневливо улыбается. – Но все равно он сильней меня. – Тем не менее, попытка убить тебя ему не удалась. Почему, как ты считаешь? (Карлсен лишь плечами пожал) Потому что есть в тебе нечто такое, что погубить можешь только ты. Ему это не под силу. Сделать это может лишь твой страх. Слова вызвали искру оптимизма: в самом деле, не будет же каджек так говорить, имея на этот счет хоть какие то сомнения. – А как же мне вызвать гребиса? – Через seelenglas, – указал К 1. – И что мне для этого делать? – все еще неуверенно спросил Карлсен. – Смотри в зеркало и следуй своей интуиции. Карлсен всей грудью вдохнул. – Попробую. Зеркало все еще не утратило прозрачности, как вода с мешаниной акварельных красок. – Прежде всего, добейся темноты. Приказ заставил сконцентрировать внимание, отчего внезапно обострилась чуткость. Держа вытянутую руку в футе над стеклом, он с предельным вниманием медленно повел по спирали руку. На этот раз стекло начало затмеваться моментально. Вести ладонь к центру было все равно, что вести кистью, обильно смоченной черной краской. При этом чувствовалось, как от усилия из груди и руки вытекает энергия. Когда отнял руку от центра, зеркало было непроницаемо черным. – Теперь немного передохни, – велел каджек. Карлсен расслабился, хотя теперь можно было обойтись и без этого: усталость как рукой сняло. – Ты должен представить гребиса и сделать так, чтобы он тебе внимал. Опять внутри похолодело. Образ Клубина представлялся некоей громадной, по орлиному грозной тенью, и сама мысль о том, чтобы ее вызвать, казалась голимым безумием. – Но сперва похитрим, – заметил К 1. – Похитрим?? – Карлсен подумал, что ослышался. Чтобы каджек, и предлагал какой нибудь подвох – невероятно. Уж не проверка ли какая, на твердость? Каджек прочел его мысль. |
