|
— Я никогда не причиняла зла никому из вас, вплоть до самых бедных! — медленно и громко произнесла Дебора. Ее слова эхом отразились от каменных стен, и когда отец Лувье крикнул, требуя тишины, она возвысила голос и заявила, что будет говорить. — Заставьте ее замолчать! — потребовала старая графиня, пришедшая теперь в ярость. Лувье снова заорал, обращаясь к мэру, а испуганный пастор посмотрел на свою вооруженную охрану. Но стражники отступили назад и тоже со страхом глядели на Дебору и на испуганную толпу. — Я буду услышана! — снова прокричала моя Дебора, и голос ее оставался таким же громким. Когда она сделала всего лишь шаг, полностью выйдя на солнечный свет, толпа отпрянула, превратившись в громадную копошащуюся массу. — Меня несправедливо обвинили в колдовстве, — кричала Дебора, — поскольку я не являюсь еретичкой и не поклоняюсь сатане. Никому из присутствующих здесь я не причинила никакого зла! Прежде чем старая графиня успела вновь раскрыть рот, Дебора продолжала: — Вы, мои сыновья, которые свидетельствовали против меня. Я отрекаюсь от вас! И ты, моя любимая свекровь, своею ложью обрекла себя на адские мучения. — Ведьма! — завопила охваченная паникой графиня де Шамийяр. — Сожгите ее! Бросьте ее в костер! Мне показалось, что несколько человек протиснулись вперед: то ли из страха, то ли из желания прослыть героями, а может, с целью извлечь для себя выгоду. Возможно, они просто находились в замешательстве. Но вооруженные стражники не пошевелились. — Вы называете меня ведьмой? — переспросила Дебора. Она с силой швырнула наземь свечу и воздела вверх руки перед теми, кто мог бы удержать ее, но не сделал этого. — Так слушайте же меня! — потребовала Дебора. — Я покажу вам колдовство, какого прежде вы от меня не видели! К этому моменту толпа была полностью объята ужасом. Одни покидали площадь, другие напирали, стремясь добраться до узких улочек, ведущих прочь от этого места. Даже те, кто находился на скамьях, встали, а маленький Кретьен уткнулся лицом в старую графиню и вновь затрясся от рыданий. Вместе с тем глаза сотен людей продолжали пристально глядеть на Дебору, поднявшую свои исхудавшие и искалеченные руки. Ее губы двигались, но слов я не слышал. Под окном раздались крики, затем над крышами что-то загрохотало. Звук был слабее, нежели звук грома, и потому наводил больший ужас. Внезапно налетел сильнейший ветер, вместе с которым появился еще один звук — негромкий треск и хруст. Поначалу я не понимал, что это за звук, но затем вспомнил множество других бурь: старые городские крыши отдавали ветру свою расшатанную и ломаную черепицу. С крыш моментально начали падать куски черепицы, поодиночке и целыми участками, а ветер завывал и метался по площади. Захлопали деревянные ставни постоялых дворов. Моя Дебора снова закричала, перекрывая шум ветра и отчаянные вопли толпы. — Иди же сюда, мой Лэшер, мой мститель, сокруши моих врагов! Наклонившись вперед, Дебора воздела руки. Ее лицо пылало, охваченное гневом. — Я вижу тебя, Лэшер, я знаю тебя! Я призываю тебя! Потом она выпрямилась и разметала руки: — уничтожь моих сыновей, сокруши моих обвинителей! уничтожь тех, кто пришел посмотреть на мою смерть! Черепица падала отовсюду: с крыш домов, с собора, с крыши тюрьмы, ризницы, постоялых дворов. |
