|
Куски черепицы ударяли по головам собравшихся, вызывая новые крики. Зрительские скамьи, наспех сооруженные из хрупких досок, палок, веревок и кое-как скрепленные известкой, закачались от ветра, и находившиеся там люди старались удержаться и вопили что есть мочи. Только отец Лувье не потерял присутствия духа. — Сожгите ведьму! — кричал он, пытаясь пробиться сквозь обезумевших от паники мужчин и женщин, которые натыкались друг на друга, спеша убраться с площади. — Сожгите ведьму, и вы прекратите бурю. Никто не шевельнулся, чтобы выполнить его приказ. И хотя собор мог укрыть от бури всех, никто не осмеливался двинуться туда, ибо Дебора стояла у входа, вытянув вперед руки. Стража в панике бежала от нее. Приходский священник забился в дальний угол. Мэра нигде было не видать. Даже небо потемнело. Люди бились друг с другом, сыпали проклятиями и падали в общее месиво. Яростный дождь из черепицы ударил и по старой графине. Она поскользнулась, потеряв равновесие, и, перелетев через сплетение копошащихся тел, рухнула прямо на камни. Двое сыновей Деборы прижались друг к другу, когда на них хлынул ливень черепичных обломков с церковного фасада. Кретьен согнулся, точно деревце под градом Удар лишил его сознания, и он упал на колени. Теперь обрушились и сами зрительские скамьи, потянув с собою вниз не только сыновей Деборы, но и еще двадцать или более человек, все еще пытающихся выбраться. Насколько я мог видеть, все стражники сбежали с площади. Священник тоже скрылся. Теперь я видел, как моя Дебора, пятясь, отступила в тень, хотя ее глаза были по-прежнему обращены к небу. — Я вижу тебя, Лэшер! — кричала она. — Мой сильный и прекрасный Лэшер! С этими словами она скрылась во тьме нефа. Я оторвался от окна, сбежал вниз по лестнице, прямо в сумятицу, царящую на площади. Не могу сказать тебе, что творилось у меня в мозгу. Мною владела мысль, что я могу добраться до Деборы и, воспользовавшись паникой, вызволить ее. Но когда я пересекал открытое пространство, один из падавших кусков черепицы задел мое плечо, а другой ударил в левую руку. Деборы не было видно, Только церковные двери, невзирая на их громадную тяжесть, качались на ветру. Оконные ставни ломались и тоже падали на обезумевших людей, которые были не в состоянии добраться до узких улочек. Возле каждой арки и крыльца лежали груды тел. Старая графиня глядела мертвыми невидящими глазами вверх, а люди бежали, переступая через нее. У развалин зрительских скамеек лежало скрюченное тело маленького Кретьена. Судя по всему, мальчик не подавал признаков жизни. Его брат Филипп полз на коленях, ища укрытия. У него была сломана нога. В это время сверху упала деревянная ставня, ударив его по шее и сломав ее. Филипп рухнул замертво. Неподалеку от меня кто-то, прижимаясь к стене, закричал: — Графиня! — и указал вверх. Дебора стояла на перилах церковной балюстрады, куда она успела подняться. Рискованно балансируя, она вновь протянула руки к небесам и обратилась к своему духу. Но среди завываний ветра, стонов раненых, грохота падающей черепицы, камней и обломков дерева я не надеялся расслышать ее слова. Я бросился к церкви и, оказавшись внутри, стал лихорадочно искать ступени. Инквизитор Лувье тоже искал их и нашел раньше меня, устремившись наверх. |
