|
Точно знаю лишь одно: ее осведомленность о моем преступлении напугала меня, и, возможно, сильнее, чем я осмеливался самому себе признаться. Я не стал отвечать на ее вопрос. Шарлотта долго молчала. Казалось, она вот-вот разрыдается, но этого не случилось. Наконец она прошептала: — Все решили, что я бросила свою мать. Но ведь вам известно, что это не так! — Знаю. Ваша мать сама отослала вас сюда. — Она приказала мне уехать! — вскричала Шарлотта, — Приказала! — Она на секунду замолкла, чтобы перевести дыхание, и заговорила уже более спокойно: — «Ступай, Шарлотта, — сказала мать. — Потому что если ты умрешь раньше меня или вместе со мной, моя жизнь пройдет впустую. Я не позволю тебе остаться здесь. Если мне суждено погибнуть на костре, я буду страдать еще больше, зная, что ты видишь это или мучаешься вместе со мной». Поэтому я сделала так, как она велела!.. Губы Шарлотты дрогнули, и мне опять показалось, что она готова расплакаться, но женщина лишь скрипнула зубами и на секунду задумалась, широко раскрыв глаза… Гнев одержал верх над слабостью, и она взяла себя в руки. — Я любил Дебору, — сказал я. — Да, знаю. А ведь ее муж и оба моих брата пошли против нее. Я заметил, что она не назвала этого мужчину своим отцом, но ничего не сказал. Я не знал, следует ли мне вообще говорить что-то по этому поводу или нет. — Как мне успокоить ваше сердце? — спросил я, — Быть может, вас утешит сознание того, что все они наказаны и не смогли насладиться победой, отняв жизнь у Деборы. — Да, верно… — И тут она горестно улыбнулась мне и прикусила губу, отчего ее личико стало нежным и трогательным, как у маленькой девочки, которую легко обидеть. Я не удержался и поцеловал ее, не встретив, к своему удивлению, никакого сопротивления, — она лишь потупила взор. Мой порыв явно ошеломил ее. Да и меня тоже. Целовать ее; вдыхать аромат ее кожи, чувствовать близость полной груди оказалось столь сладостно, что я совершенно оцепенел, но тут же пришел в себя и заявил, что должен рассказать ей о призраке. Мне тогда казалось, что единственное спасение — переключить мысли на то дело, которое привело меня сюда. — Я должен поделиться с вами своими мыслями об этом призраке и об опасности, которую он может навлечь на вас. Думаю, вам известно, как я познакомился с вашей матерью. Наверняка она вам рассказала всю историю. — Вы испытываете мое терпение, — сердито произнесла Шарлотта. — Каким образом? — Тем, что знаете то, что вам не положено знать. — А разве вам мать не рассказывала? Ведь это я спас ее из Доннелейта. Шарлотту явно заинтересовали мои слова, но гнев ее не остыл. — Скажите-ка мне вот что, — попросила она, — вам известно, каким образом ее мать научилась вызывать своего, как она его называла, дьявола? — Сюзанна узнала об этом из книги, которую ей показал судья-инквизитор. Она всему научилась от этого судьи, потому что до того она была просто знахаркой, повитухой, каких много, и ничего особенного собой не представляла. — А ведь вполне возможно, что представляла. Мы все не такие, какими кажемся. |
