|
Мы все не такие, какими кажемся. Мы учимся только тому, чему должны научиться. Если задуматься, кем стала здесь я, с тех пор как покинула материнский дом… В конце концов, это действительно был дом моей матери. На ее золото его обставили и устлали коврами, на ее золото покупали дрова для каминов. — Горожане судачили об этом, — признался я. — До встречи с вашей матерью у графа ничего не было, кроме титула. — Да, и долгов. Но все это теперь в прошлом. Он мертв. А я знаю, вы рассказали мне все, что велела мать, истинную правду. Однако мне известно кое-что еще — нечто такое, о чем вы даже не догадываетесь. Я отлично помню слова матери о вас — о том, что она могла довериться вам полностью. — Рад, что она так считала. Я никому не выдал ни одной ее тайны. — Кроме своего ордена. Кроме Таламаски. — Но это никоим образом нельзя назвать предательством. Она отвернулась. — Дражайшая Шарлотта, — продолжал я, — я любил вашу мать и готов повторять это снова и снова. Я умолял ее остерегаться этого призрака и его силы. Не стану утверждать, что предсказал ее судьбу, — этого не было. Но я боялся за нее. Меня всегда пугало ее стремление использовать призрака в своих целях… — Не желаю больше ничего слушать! — Шарлотта опять пришла в ярость. — Что я могу сделать для вас? — спросил я. Она задумалась, но явно не над моим вопросом и в конце концов решительно заявила: — Я никогда не буду страдать так, как страдала мать, а до нее моя бабка… — Я буду молиться, чтобы ваше пожелание сбылось. Я пересек океан, чтобы… — Но ваше предупреждение, равно как и сам приезд не имеют к этому никакого отношения. Не хочу и не буду страдать — вот и все. В матери с юности таилась какая-то печаль… Печаль и надломленность присутствовали в ее душе всегда, до самой смерти. — Понимаю. — Меня миновали подобные раны. Я уже стала женщиной и жила здесь, когда на нее обрушились все эти ужасы. Мне выпала судьба столкнуться с другими несчастьями, и вы сами в этом убедитесь сегодня, когда взглянете на моего мужа. В целом мире не найдется врача, который смог бы его вылечить. И ни одной знахарки. А у меня всего лишь один здоровый сын от него, и этого мало. Я вздохнул. — Однако нам пора идти, поговорим позже, — сказала она. — Да, обязательно. Нам необходимо все обсудить. — Нас ждут. — Она поднялась, и я вместе с ней. — Ни слова о матери в присутствии других. Ни слова! Вы приехали лишь затем, чтобы повидаться со мной. — Да, конечно. Потому что я торговец, собираюсь обосноваться в Порт-о-Пренс и мне нужен ваш совет. Она устало кивнула. — Чем меньше вы будете говорить, тем лучше, — бросила она и, повернувшись, направилась к лестнице. — Шарлотта, прошу вас, не закрывайте от меня свое сердце, — умоляющим тоном попросил я и попытался взять ее за руку. Она вся напряглась, но тут же улыбнулась неестественно милой и спокойном улыбкой и повела меня вверх по ступеням к главному входу. Можешь представить себе, Стефан, каким подавленным я себя чувствовал. |
