-  Мамань, жрать давай, - напомнил непутевый сын.

    Старушка засуетилась, вставила в кувшин соломинку, другой конец которой сунула в рот сыну. Парень судорожно хлебнул и сморщился - белая струйка потекла вниз, по щеке к глазу, намочила белые кудри и улеглась лужицей вокруг головы привереды.

    -  Маманя, опять молоко!

    -  Пей, маленький. Спасибо доброму человеку хорошее дело сделал. Так, глядишь, и совсем озорничать перестанешь, остепенишься, работать начнешь.

    Сын со страдальческой миной сосал молоко, представляя, наверное, как он разберется с отшельником, из-за которого стал посмешищем всего поселка.

    После молока настала очередь репы.

    -  Не буду, - уперся парень. - Пронесет же!

    -  Мяса не дам. - Угроза подействовала - парень послушно открыл рот, позволив положить в него репу. Потом настала очередь мяса, потом - пирогов и пучков зелени.

    Ошеломленный, Бенедикт повернулся к Гуче:

    -  Послушай, а разве это возможно - есть, вися вниз головой?

    -  Он же заколдованный, поэтому умереть ему никак нельзя. Надо, чтобы помучился подольше, а кушать в любом положении хочется, - ответил черт, тоже, впрочем, пораженный прожорливостью висельника.

    Старушка тем временем скормила последнюю крошку и аккуратно вытерла сыну рот.

    -  Не нарадуюсь я на тебя, Самсонушка, не пьешь, не дерешься, воровать перестал. Вот только девки жалуются, штаны у тебя больно узкие, смущаешь ты их.

    -  Нечего шастать мимо - сами так и норовят юбки повыше поднять, а мне здесь развлекаться больше нечем.

    Все равно нехорошо, скромнее надо быть!

    -  Мамань, - хитро блеснул глазами сын, - а как же вы с такими принципами-то семнадцать детей народили?

    Старуха в сердцах стукнула насмешника кулаком и вдруг заспешив, сказала:

    -  И то верно, домой пора, как бы отец чего не подумал. Ты здесь не балуй, вечером ужин принесу.

    -  А обед? - напомнил прожорливый сын.

    -  Обедом тебя накормят. Анна с утра будет тесто ставить на пироги. - Женщина неловко нагнулась, поцеловала висящего на столбе парня и пошла прочь.

    -  Вперед! - скомандовал Гуча.

    -  А ты уверен, что это он?

    -  Я уверен, что у тебя воображение больное - такое пожелать своему начальнику, пусть даже он старый козел. А парень теперь страдает из-за тебя на столбе, - проворчал черт и поморщился - парень покачивался, и сухое дерево противно скрипело, действуя на нервы.

    Повешенный открыл глаз пронзительного зеленого цвета и вопросительно посмотрел на приближающихся незнакомцев. Бенедикт вежливо присел рядом, а его спутник пнул столб.

    -  Зачем же ты перстень у старичка свистнул? - поинтересовался Гуча, не пропустивший из беседы ни слова.

    -  Да изумруд в нем под цвет глаз был, - ответил повешенный, открывая второй, почему-то карий глаз.

    Ангел ойкнул, а Самсон рассмеялся, явно наслаждаясь произведенным эффектом.

    -  Тихо, - шикнул Гуча, - поговорить надо. Сейчас снимем тебя и куда-нибудь в сторонку отойдем.

    -  Размечтались, - вздохнул повешенный. - Ктотолько ни пытался - не получается.