В бальном зале за время нашего отсутствия мало что изменилось, но народу явно поубавилось. Теперь основную массу составляла молодёжь. Хотя Гвоздев мне пояснил, что основная масса солидных и взрослых людей отправилась в соседние залы, где накрыли столы для игры в карты. «Ну понятно, — мысленно хмыкнул я. — А чем еще развлекаться?» К картам я относился отрицательно, мама почему-то постаралась внушить мне отвращение к ним. Но, как оказалось, среди аристократии это считалось прямо-таки хорошим тоном. Чувствую, придётся мне преодолевать это самое отвращение…

Павел, конечно, предложил мне присоединиться к нему, но я признался в своем неумении играть в карты, чем сильно удивил своего Главу дипломатического отдела, и сообщил ему свои мысли насчет того, что у него, мол, имеются все полномочия для предварительных неформальных переговоров, тем более, он проведет их более продуктивно. К тому же все-таки, как я заметил, даже Трубецкой с Голицыным, как ни пытались это скрыть, все равно относились ко мне покровительственно. Ну, тяжело воспринять шестидесятилетнему опытному и матерому волку какого-то двадцатилетнего сосунка, пусть он и Глава рода, пусть он маг пятого ранга и Бельский. Понятно, что союзники стараются, а вот остальные… Далеко не факт, что будут стараться скрыть свое пренебрежение. Со временем их, конечно, приучим, но постепенно. Так что я там, скорей всего, буду лишним…

И надо признать, что Павел со мной согласился и даже как-то уважительно посмотрел на меня.

— Вы правы, господин, — задумчиво произнес он, — но дайте немного времени, и мы научим их нас уважать.

— Не сомневаюсь, — улыбнулся я. — Удачной охоты!

— Спасибо, господин! — улыбнулся в ответ Гвоздев. — А вам хочу пожелать стойкости. Девушки явно устроили на вас охоту.

— Постараюсь! — фыркнул я, и мы расстались. Он отправился в одну сторону, а я, соответственно, в другую.

Я вдруг вспомнил о Шемякине, который тоже был где-то поблизости с несколькими своими людьми, но как ни приглядывался, не смог заметить никого из них. Однако мне почему-то казалось, что меня ни разу не выпускали из поля зрения. Профессионалы, куда деваться…

Тем временем я подошел к оставленной мною ранее компании. Мое появление было встречено одобрительными возгласами уже разгорячённых знакомых. Все те же и там же. Только вот я увидел новое действующее лицо. Рядом с Трубецкими стояла Ольга Демидова, причем ее наряд совершенно не изменился с того единственного раза, когда я ее видел. На ней снова были голубые джинсы и белая блузка. Все очень скромно, но одновременно весьма соблазнительно. С такой фигуркой ей бы подошло любое платье … Ну и, конечно же, изящные очки, дополнявшие облик этакой интеллигентной холодной красавицы. Но мне она улыбалась, и надо сказать, улыбка ей шла.

— Наконец-то! — Ко мне подскочила Трубецкая. — Мы уж заждались!

— Ага, — кивнула Пожарская, появившаяся рядом с ней вместе с Анной Голицыной.

— Сейчас начнутся танцы, — сообщила та. — Пока это старичье в карты играть пошло, можно повеселиться.

Я с изумлением уставился на девушку. Ничего себе! Пусть и произнесла она эти слова тихо, но прозвучало это весьма смело. Так же удивленно смотрели на нее стоявшие рядом девушки, услышавшие ее фразу. Но, приглядевшись, я понял, что девушка пьяна, хотя на ногах она держалась твердо и по внешнему виду, вроде, нельзя было сказать.

— Хм… переборщила, — проворчала подошедшая к нам Елизавета, внимательно оглядев свою сестру.

— Это кто переборщил? — прищурилась та, посмотрев в ответ на нее неприязненным взглядом. — Все нормально! Кстати, мы с тобой, сестренка, именинницы, и первый танец — мой. Я выбираю Веромира. Надеюсь, вы не откажете имениннице? — Она вопросительно посмотрела на меня.