– Скажи мне, где ключи? – ровно спросил он, чувствуя, как ужас сменяется черной смолянистой ненавистью.

Наверняка сейчас и его комната полнится багровыми вспышками.

– У тебя в нагрудном кармане рубашки, как обычно, – удивленно ответила она.

У нее удивительное лицо. Высокие скулы и острый подбородок, огромные темно серые глаза. Длинный, тонкий нос, красиво очерченные полные губы. Длинные пепельные волнистые волосы. Но за деталями, за внешним сходством таятся различия, которые делают ее совсем не похожей ни на Ришу, ни на кого то, кем она могла бы стать.

У девушки, сидящей на полу, тяжелый взгляд, словно у крысы, загнанной в угол и готовящейся к последнему прыжку. Но когда она смотрит на него, Мартин с ужасом замечает, как этот взгляд теплеет.

Но ни ее волосы, ни ее взгляд не имеют такого значения, как то, что за правое запястье она пристегнута к батарее.

– Где твои документы? – спросил Мартин, торопливо опускаясь на колени и расстегивая наручники.

– Он их сжег, ты же…

– Где он хранит деньги?

– В ящике стола, второй ключ… Я же не раз говорила тебе, что никуда не пойду. Зачем ты опять…

– Еще как пойдешь, – прорычал он, рывком выдвигая ящик.

Сверху лежит ежедневник в черном кожаном переплете и кипа бумаг, среди которых Мартин с удивлением заметил свое письмо, мятое и пожелтевшее. Его явно не раз перечитывали. Некоторые слова были слегка стерты, будто кто то проводил по ним пальцем. Мартин успел заметить слова «люблю», «всегда в тебя верил», «не предавай меня» и «прощай». Он брезгливо отбросил письмо и ежедневник.

– Где чертовы деньги?!

Он не заметил, как его начала бить крупная дрожь. Смесь бешенства и страха толчками разливалась в крови.

Эта девушка будет следующей, кто окажется с перерезанным горлом на берегу реки?

Под бумагами обнаружилось десятка два одинаковых блистеров с таблетками.

«Виктор болен?.. Ах да, он же болен мной», – с ненавистью подумал он, отбрасывая таблетки.

На самом дне ящика лежало портмоне. В нем – несколько бумаг, карточек, водительские права и деньги.

Мартин успел заметить, что на правах фотография Виктора и чужое имя. Но сейчас у него не было времени рассматривать бумаги. Он достал деньги и повернулся к Нике. Она сидела на краю кровати и с тоской смотрела на него снизу вверх.

– Тебе не надоело?

– Что?..

– Ты не в первый раз пытаешься меня выставить. Я никуда не пойду. Я тебя не брошу.

– Я не знаю, какого черта Виктор здесь устроил, и почему его эго перестало помещаться в Виконта и ему потребовался Милорд, но если ты сейчас не возьмешь деньги, не оденешься и не уйдешь из квартиры – я выставлю тебя силой. Иди в милицию, скажи, что этот человек – убийца, и у него полная квартира наркотиков. Я бы пошел сам, но боюсь не дойти.

– Если ты выставишь меня – я буду сидеть под дверью, пока Лера не вернется и не впустит меня обратно, – улыбнулась ему Ника.

– Тебе доставляет удовольствие сидеть на холодном полу, пристегнутой к батарее?! Сколько это продолжается?!

– Несколько лет.

– Что он… с тобой делает?

– Послушай, это не имеет никакого значения. Ты писал мне письмо, помнишь?

Мартин медленно сел на пол, вцепившись в мятые купюры. Разжал пальцы, и ворох разноцветной бумаги укрыл его колени.

У него не осталось сил стоять. И говорить что то правильное, отрезвляющее и злое, правильное в этой ситуации.

Он действительно написал письмо.