– Там какие то серьезные разборки, Вик, – вздохнув, призналась Лера. – Я боюсь, что наша мать не справится с ситуацией.

– Наплевать. Какие у нее могут быть серьезные проблемы? Из школы за плохие оценки хотят отчислить? Ради бога, пускай поступает в швейный техникум. Но если надо – могу дать денег на взятку.

Лера только кивнула, погасив в пепельнице окурок и тут же вытащив новую сигарету.

– Она между прочим книги начала читать, – задумчиво сказала она после первой затяжки. – Сидит и мучает. По пять страничек в день читает, часами, явно понять не может, что там написано. Я обложку посмотрела – справочник по этике. Раньше рецепт оладий прочитать не могла, она же сама мозгами как оладушек.

– Не хочу ничего о ней слышать, – отрезал Виктор. Его мало волновала судьба младшей сестры, особенно когда Мартин исчез по собственной воле и заставил сомневаться в своем существовании.

Лера пожала плечами:

– Ну и хрен с ней. Так ты куда то едешь?

– Кажется, да.

– Чокнутую с собой возьми, – потребовала она. – Я ее боюсь.

– Ну что ты, солнце, она безобидная, – поморщился Виктор, в планы которого не входило раскрывать Нике цель своей поездки. – Хочешь я пристегну ее к батарее и заткну ей рот до самого возвращения?

– Да хоть утопи по дороге или Дмитрию своему в аренду посуточную сдай, лишь бы в доме ее не было. Мне она зачем? Она же еще хуже тебя, смотрит своими глазищами, как будто представляет, как я в муках подыхаю, и ей при этом скучно.

Виктор прикрыл глаза, вспоминая полутемную спальню, полную гаснущих огоньков свечей.

Никто, кроме него не знал, как Ника на самом деле умела любить. Не знал, какими нежными бывают ее руки, как она сбивчиво шепчет обжигающие искренностью слова и как пепельные волосы, струящиеся по спине, из завесы от мира превращаются в серый шелк. В ней не было Ришиной зажатости, ее не пугало его безумие и она отдавалась любви без остатка, так, как он сам когда то умел.

У него было много женщин.

Риша, самая первая, оба раза дрожала в его руках и искала в их связи забвения. Он старался отдать ей то, что у нее забрали, оторвав от собственной души, и она выпила все без остатка, а излечившись покинула его.

Дара любила секс также, как и все, что приносило удовольствие. С ней он научился ненадолго забываться, отдаваясь ярким незнакомым ощущениям, а после она становилась ему отвратительна, потому что в процессе он не испытывал никаких эмоций, кроме вожделения. Остальных он не видел смысла даже вспоминать.

Но Ника… Ника была единственной, кто отдавал ему душу так, как он когда то отдавал Рише свою. Только любила она не его, а Милорда, которого Виктор выдумал, чтобы вернуть эту ускользающую любовь.

– О чем задумался? – Лера смотрела с другого конца стола, словно пытаясь прочитать его мысли по лицу.

– О том, смогу ли выполнить твою просьбу, – соврал он.

В душе пробуждалась колючая тоска. Нику заберет у него Мартин, которому она и предназначалась, и он не сможет ни полюбить ее, ни оттолкнуть. Честный Мартин, который будет вынужден лгать всю жизнь – один из исходов игры, который устраивал Виктора. Или он думал, что устраивает. Идеальная месть, безвыходная ловушка. Когда то ему казалось, что оба это заслужили. Ника – за то, что была похожа на Ришу и за то, что не любила его. Мартин – за то, что заставил его верить в Правильный мир, который оказался миражом.

Но что, если они ни в чем виноваты не были?

«Отыгрывать назад все равно поздно», – с усмешкой подумал он, ставя на подставку опустевшую чашку.