|
Вам следует взять у них интервью, он повернулся лицом к Сен-Потену: - Не забудь главных пунктов, на которые я тебе указывал. Спроси у генерала и у раджи, что они думают о происках Англии на Дальнем Востоке, о ее методах колонизации, об установленном ею образе правления, и питают ли они надежду на вмешательство Европы и, в частности, Франции. - Наших читателей крайне интересует отношение Индии и Китая к тем вопросам, которые так волнуют в настоящее время общественное мнение, - после некоторого молчания проговорил он, не обращаясь ни к кому в отдельности. - И, снова уставившись на Дюруа, добавил: - Понаблюдай за тем, как будет действовать Сен-Потен, - это великолепный репортер, он тебе в пять минут выпотрошит кого угодно. Затем он опять с важным видом взялся за перо, - он явно хотел поставить своего бывшего однополчанина и нынешнего сослуживца в известные рамки, указать ему надлежащее место. Как только они вышли за порог, Сен-Потен со смехом сказал Дюруа: - Вот кривляка! Ломается даже перед нами. Можно подумать, что он принимает нас за своих читателей. Они пошли по бульвару. - Выпьем чего-нибудь? - предложил репортер. - С удовольствием. Такая жара! Они зашли в кафе и спросили прохладительного. И тут Сен-Потен разговорился. Толкуя о редакционных делах и обо всем на свете, он выказывал поразительную осведомленность: - Патрон? Типичный еврей! А еврея, знаете, не переделаешь. Уж и народ! Сен-Потен привел несколько ярких примеров скупости Вальтера, столь характерной для сынов Израиля, грошовой экономии, мелкого торгашества, унизительного выклянчивания скидок, описал все его ростовщические ухватки. - И при всем том славный малый, который ни во что не верит и всех водит за нос. Его газета, официозная, католическая, либеральная, республиканская, орлеанистская, этот слоеный пирог, эта мелочная лавчонка нужна ему только как вспомогательное средство для биржевых операций и всякого рода иных предприятий. По этой части он не промах: зарабатывает миллионы на акционерных обществах, у которых ни гроша за душой... Сен-Потен болтал без умолку, величая Дюруа "дорогим другом". - Между прочим, у этого сквалыги подчас срываются с языка чисто бальзаковские словечки. На днях был такой случай: я, старая песочница Норбер и новоявленный Дон Кихот - Риваль сидим, понимаете ли, у него в кабинете, и вдруг входит наш управляющий Монтлен с известным всему Парижу сафьяновым портфелем под мышкой. Вальтер воззрился на него и спрашивает: "Что нового? ", Монтлен простодушно отвечает: "Я только что уплатил долг за бумагу" - шестнадцать тысяч франков". Патрон подскочил на месте от ужаса. "Что вы сказали?" - "Я уплатил господину Прива". - "Вы с ума сошли!" - "Почему?" - "Почему... почему... почему..." Вальтер снял очки, протер стекла, улыбнулся той плутоватой улыбкой, которая раздвигает его толстые щеки, когда он собирается сказать что-нибудь ядовитое или остроумное, и насмешливым, не допускающим возражений тоном сказал: "Почему? Потому что на этом деле мы могли получить скидку в четыре, а то и в пять тысяч франков". Монтлен удивился: "Да как же, господин Вальтер, ведь счета были в порядке, я их проверял, а вы принимали..." Тут патрон, на этот раз уже серьезно, заметил: "Нельзя быть таким простаком. Запомните, господин Монтлен, что сперва надо накапливать долги, а потом заключать полюбовные сделки". - Вскинув голову, Сен-Потен с видом знатока добавил: - Ну что? Разве это не Бальзак? Дюруа хотя и не читал Бальзака, тем не менее уверенно подтвердил: - Да, черт возьми! Госпожу Вальтер репортер назвал жирной индюшкой, Норбера де Варена - старым неудачником, Риваля - бледной копией Фервака. |
