|
.. На четырнадцатом журналист промахнулся. - Опять тринадцать, черт бы его побрал! - проворчал он. - Проклятое число! Вечно оно приносит мне несчастье. И умру-то я, наверно, тринадцатого. Один из сотрудников, кончив работу, вынул из шкафа свое бильбоке; ему было тридцать пять лет, но крошечный рост делал его похожим на ребенка. Потом вошли еще журналисты, и каждый из них взял по игрушке. Вскоре играло уже шестеро: они стояли рядом, спиной к стене, и одинаковым мерным движением подбрасывали шары, красные, желтые или черные - в зависимости от породы дерева. Как только игра перешла в состязание" два сотрудника, прервав работу, предложили свои услуги в качестве судей. Форестье выбил на одиннадцать очков больше других. Человечек, похожий на ребенка, проиграл; он позвонил рассыльному и, когда тот явился, сказал ему: - Девять кружек пива. В ожидании прохладительного все опять принялись за игру. Дюруа, выпив со своими новыми сослуживцами пива, спросил Форестье: - Что я должен делать? - Сегодня ты свободен, - ответил тот. - Если хочешь, можешь идти. - А наша... наша статья... пойдет сегодня вечером? - Да, корректуру я выправлю сам, не беспокойся. Приготовь к завтрашнему дню продолжение и приходи в три часа, как сегодня. Дюруа попрощался со всеми этими людьми за руку, хотя и не знал даже, как их зовут, а затем, ликующий и счастливый, спустился вниз по роскошной лестнице. Глава 4 Жорж Дюруа плохо спал: ему не терпелось увидеть свою статью напечатанной. С рассветом он был уже на ногах и вышел из дому задолго до того, как газетчики начинают бегать от киоска к киоску. Он направился к вокзалу Сен-Лазар, так как знал наверняка, что "Французская жизнь" появляется там раньше, чем в его квартале. Но было еще очень рано, и, дойдя до вокзала, он стал расхаживать по тротуару. Он видел, как пришла, продавщица и открыла свою застекленную будку, затем появился человек с кипой сложенных вдвое газетных листов на голове. Дюруа бросился к нему, но это были "Фигаро", "Жиль Блаз", "Голуа", "Новости дня" и еще две-три газеты. "Французской жизни" у него не оказалось. Дюруа забеспокоился. Что, если "Воспоминания африканского стрелка" отложены на завтра? А вдруг в последнюю минуту статью не пропустил старик Вальтер? Возвращаясь обратно, Дюруа увидел, что газету уже продают, а он и не заметил, как ее принесли. Он подскочил к киоску, бросил три су и, развернув газету, просмотрел заголовки на первой странице. Ничего похожего! У него сильно забилось сердце. Он перевернул страницу и, глубоко взволнованный, прочел под одним из столбцов жирным шрифтом напечатанную подпись: "Жорж Дюруа". Поместили! Какое счастье! Он шел, ни о чем не думая, в шляпе набекрень, с газетой в руке, и его подмывало остановить первого встречного только для того, чтобы сказать ему! "Купите эту газету, купите эту газету! Здесь есть моя статья". Он готов был кричать во все горло, как кричат по вечерам на бульварах: "Читайте "Французскую жизнь", читайте статью Жоржа Дюруа "Воспоминания африканского стрелка". Ему вдруг захотелось самому прочитать свою статью, прочитать в общественном месте, в кафе, у всех на виду. И он стал искать такой ресторан, где были бы уже посетители. Ему пришлось долго бродить по городу. Наконец он нашел что-то вроде винного погребка, где было довольно много народу, сел за столик и потребовал рому, - он мог бы потребовать и абсенту, так как утратил всякое представление о времени. |
