|
Оркестр заиграл вальс. - Не пройтись ли нам? - предложил Дюруа. - Как хочешь. Не успели они выйти, как их подхватила волна гуляющих. Их жали, толкали, давили, швыряли из стороны в сторону, а перед глазами у них мелькал целый рой шляп. Женщины ходили парами; скользя меж локтей, спин, грудей, они свободно двигались в толпе мужчин, - видно было, что здесь для них раздолье, что они в своей стихии, что в этом потоке самцов они чувствуют себя, как рыбы в воде. Дюруа в полном восторге плыл по течению, жадно втягивая в себя воздух, отравленный никотином, насыщенный испарениями человеческих тел, пропитанный духами продажных женщин. Но Форестье потел, задыхался, кашлял. - Пойдем в сад, - сказал он. Повернув налево, они увидели нечто вроде зимнего сада, освежаемого двумя большими аляповатыми фонтанами. За цинковыми столиками, под тисами И туями в кадках, мужчины и женщины пили прохладительное. - Еще по кружке? - предложил Форестье. - С удовольствием. Они сели и принялись рассматривать публику. Время от времени к ним подходила какая-нибудь девица и, улыбаясь заученной улыбкой, спрашивала: "Чем "гостите, сударь?" Форестье отвечал: "Стаканом воды из фонтана", - и, проворчав: "Свинья!" - она удалялась. Но вот появилась полная брюнетка, та самая, которая стояла, прислонившись к их ложе; вызывающе глядя по сторонам, она шла под руку с полной блондинкой. Это были бесспорно красивые женщины, как бы нарочно подобранные одна к другой. При виде Дюруа она улыбнулась так, словно они уже успели взглядом сказать друг другу нечто интимное, понятное им одним. Взяв стул, она преспокойно уселась против него, усадила блондинку и звонким голосом крикнула: - Гарсон, два гренадина! - Однако ты не из робких, - с удивлением заметил Форестье. - Твой приятель вскружил мне голову, - сказала она. - Честное слово, он душка. Боюсь, как бы мне из-за него не наделать глупостей! Дюруа от смущения не нашелся, что сказать. Он крутил свой пушистый ус и глупо ухмылялся. Гарсон принес воду с сиропом. Женщины выпили ее залпом и поднялись. Брюнетка, приветливо кивнув Дюруа, слегка ударила его веером по плечу. - Спасибо, котик, - сказала она. - Жаль только, что из тебя слова не вытянешь. И, покачивая бедрами, они пошли к выходу. Форестье засмеялся. - Знаешь, что я тебе скажу, друг мой? Ведь ты и правда имеешь успех у женщин. Надо этим пользоваться. С этим можно далеко пойти. После некоторого молчания он, как бы размышляя вслух, задумчиво проговорил: - Женщины-то чаще всего и выводят нас в люди. Дюруа молча улыбался. - Ты остаешься? - спросил Форестье. - А я ухожу, с меня довольно. - Да, я немного побуду. Еще рано, - пробормотал Дюруа. Форестье встал. - В таком случае прощай. До завтра. Не забыл? Улица Фонтен, семнадцать, в половине восьмого. - Хорошо. До завтра. Благодарю. Они пожали друг другу руку, и журналист ушел. Как только он скрылся из виду, Дюруа почувствовал себя свободнее. Еще раз с удовлетворением нащупав в кармане золотые монеты, он поднялся и стал пробираться в толпе, шаря по ней глазами. Вскоре он увидел обеих женщин, блондинку и брюнетку, с видом нищих гордячек бродивших в толчее, среди мужчин. |
