|
.. У меня кружится голова: это от света, в его кругах расцветают твои члены. Они ширятся, точно световой пояс, вокруг этой площадки - нет, вокруг всего, что я вижу... Возьми меня с собой в мир, с которым ты сливаешься, Иолла! Вырви меня из этой дыры, я не могу пошевелиться! Ему казалось, что он кричит, а он едва шевелил губами. Он чувствовал, как вся его жизнь переходила в маску и через ее пустые глаза изливалась обратно в природу - вместе с возлюбленной. Его слабые плечи крепко прижимались к краю старого саркофага. Он стоял на коленях, он не мог упасть, пространство было слишком тесно. *** Наступил вечер, трава зашевелилась; тогда мальчик пошел домой. Он велел сказать, что не хочет есть и лег спать. Он не видел никаких снов и проснулся с тяжелой головой. "Теперь это прошло, - думал он. - Теперь я изведал все... Когда я подумаю, что еще вчера ночью совсем обезумел от страха, что он может быть у нее! Теперь это мне совершенно безразлично. Пусть он рисует ее: как будто она обыкновенная женщина! Ах! Я - я знаю теперь, что она такое. Это лежит позади меня; никогда, никогда я не переживу этого опять... И это несказанное, это могучее я называл Иоллой. Я хотел целовать ее, пожалуй, и еще большего? Я хотел жениться на ней! Как это, вероятно, смешно! Я мог бы точно так же... точно так же..." Он поискал сравнения: ..."жениться на море! Или на боге!" Ему было стыдно, ему опротивел он сам и весь мир. Ему казалось, что он сможет жить только в одиночестве. Весь день он прятался в саду. За столом он сидел с опущенными глазами. Водянистые глаза Беттины раздражали его; они все время допытывались: "И ты тоже?" Якобус был плохо настроен. Герцогиня спросила его: - Что ваша Венера? - Я изрезал ее на куски. Начать ли мне завтра опять? Как ты думаешь, Нино? - Вы хотите писать Венеру с Иоллы? Ха-ха! - Разве это смешно? - О, это глупо! Якобус закусил губы. Герцогиня сказала: - Ты не знаешь, что оскорбляешь нас обоих: господина Якобуса и меня? - Тебя нет! - страстно воскликнул он. - Почему ты сегодня как в воду опущенный? Нино, ты дуешься на меня. Сознайся, за что? Им опять овладел яростный стыд. - Ты говоришь так, как будто я влюблен в тебя, - с неудовольствием заметил он и замолчал. После обеда он исчез. Герцогиня стояла у перил лоджии, в тени, среди ночных роз. Якобус опирался о перила локтем и говорил ей в лицо; она едва отвечала. Он часто менял положение, чтобы не видеть глаз своей жены. Но они неустанно искали его глаз. Наконец он жестко сказал: - В моем распоряжении всего одна жалкая неделя. Здесь все прекрасно, только не ты. На лице у нее появилась глуповатая гримаса боли, она испуганно и невнятно шепнула что-то. Затем она исчезла. Герцогиня взволнованно сказала: - Я говорю с вами серьезно в последний раз. Еще одна жестокость по отношению к этой женщине, и я порву с вами. Вы, очевидно, не знаете, каким несчастным я могу вас сделать. - Я знаю это, - ответил он. Она опять напомнила себе: "Эта женщина почти свята в своей беззащитности. Я не хочу еще больше смущать ее бедное сердце. Завтра я скажу ей, чтобы она опять увезла своего мужа". Но на следующий день шел проливной дождь, и она ничего не сказала. |
