И тут Фетр, несмотря на свое состояние, вдруг заметила, как нервничает доктор Аддисон.
– Конечности фиксировать? – осведомился Стивен, делая шаг вперед.
Фетр не знала, что это означает, и ей показалось, что и доктору это слово ничего не говорит, хотя Аддисон неохотно кивнула. Стивен подошел к столу, держа в руках жуткого вида секционный нож, и прикоснулся к правой обожженной руке трупа. На его лице появилось изумленное выражение, он склонился ниже, а потом поднял голову вверх.
– Вы это видели?
– Что? – подходя ближе, спросила Аддисон.
Стивен стирал с резиновых перчаток прилипшие куски обуглившейся кожи.
– Кольцо.
– Да, действительно, – не слишком пристально всматриваясь, ответила она.
С мгновение казалось, что Аддисон сейчас заявит, будто знала об этом с самого начала, но она обернулась и взглянула на Сорвина.
– На мизинце правой руки перстень с печаткой.
Стивен снял его с пальца, опустил в пакет, протянутый помощником прокурора, и снова взялся за руку трупа. От его следующего действия Фетр чуть не вытошнило, ибо он поднял нож и глубоко надрезал руку в области локтевого сгиба. У Фетр перехватило дыхание от этого акта осквернения, но далее последовало нечто еще более ужасное: лаборант, приложив недюжинные усилия, распрямил руку, и обнаженные им розовые слои ткани разошлись еще шире. Голова у Фетр закружилась, а рвотные спазмы участились.
Она развернулась и выбежала прочь, не обратив внимания на поднятую ею суматоху, на насмешливую улыбку доктора Аддисон и любезно предложенную ей руку Сорвина.
– Так вы патологоанатом, Джон?
– В общем, да.
Айзенменгер только что вкусил все поданные паштеты и совершенно не хотел отравлять их послевкусие, открывая рот. Однако Тристану, в отличие от него, гастрономические изыски были более привычны.
– Я очень рад, что эта специальность наконец получила должное признание. Патологи очень долго находились в загоне, и их ролью в медицине явно пренебрегали.
Айзенменгер подумал, что если закрыть глаза, можно вообразить, что слушаешь выступление президента медицинского общества.
– Ну, наконец пришло наше время.
Тристан энергично закивал.
– Нам страшно не хватает патологов, – поворачиваясь к Елене, добавил он. – А без них мы как без рук.
– Да, Джон постоянно говорит мне об этом, – непринужденно откликнулась Елена.
– Даже образованные люди по-прежнему считают, что представители этой профессии могут только резать; и сколько бы я не утверждал обратное, они продолжают настаивать на том, что патолог – это всего лишь мясник.
Айзенменгер покорно снес сочувствующую улыбку, которой сопровождалась эта проникновенная речь, однако пропустить мимо ушей покровительственную интонацию было сложнее.
– К тому же эта жуткая история в «Олдер-Хей» сильно повредила репутации вашего сообщества, – продолжил Тристан.
Айзенменгеру удалось подавить вспышку раздражения, и он миролюбиво ответил:
– Ну, думаю, большинство понимает, что эта история была прискорбным исключением из правил.
– Да, конечно.
Айзенменгер уже собирался продолжить, но тут его взгляд остановился на Нелл, сидевшей напротив него. До этого момента она оживленно беседовала с Еленой, и их постоянные смешки и восклицания создавали за столом атмосферу легкой непринужденности. Теперь же он поймал на себе ее взгляд и понял, что он действует на него гипнотически; возможно, все дело было в освещении, которое делало ее лицо еще бледнее, а глаза еще больше. Они выдавали обуревавшее ее смятение.
Из транса его вывело появление поварихи и горничной с длинным сервировочным столом, которые принялись расставлять накрытые крышками блюда, а затем поставили рядом с Тристаном целую гору тарелок. |