Наконец все было закончено, и доктор Аддисон взглянула на немногочисленных, но внимательных зрителей.

– Шейный отдел я пока оставлю нетронутым, – сообщила она. – Это позволит осмотреть его позднее на предмет возможного удушения.

Как будто теперь это имело какое-то значение.

Она разрезала трахею, пищевод, сонную артерию и яремную вену на уровне ключиц, взялась за зияющее отверстие трахеи и, помогая себе ножом, начала отделять ее от передней стенки позвоночного столба.

Еще одно отвратительное и фантастическое чудовище начало появляться из недр почерневшего трупа. Доктор Аддисон тащила его за шею, не обращая внимания на свои очки, угрожающе скользившие к кончику носа. И Фетр ничего не оставалось, как признать, что Аддисон ловко и быстро справляется со своей работой. Сначала появилось сердце, придавленное легкими, а за ним целая гроздь органов, которые Фетр могла узнать лишь по ассоциации с виденным в мясницкой лавке. Их тяжесть ощущалась даже на расстоянии, но доктор Аддисон проявила недюжинную силу, легко подняв их и опустив в другой таз, поданный Стивеном.

Фетр облегченно вздохнула, когда королева вечера отступила от стола, чтобы перевести дух. Стивен унес тазы с органами, и Фетр решила, что худшее уже позади, но она ошиблась.

Не кто иной, как Стивен придал надругательству над человеческим телом еще более страшные черты. Он окинул взглядом сожженный и выпотрошенный труп и сообщил:

– Ранения, судя по всему, отсутствуют. Разрезать?

Что он хотел этим сказать?

Не прошло и нескольких секунд, как Фетр поняла.

Стивен взял другой нож и принялся пилить ребра, раздвигая их в разные стороны, так что, когда он закончил, они торчали вверх, напоминая шпангоуты выброшенного на берег судна.

– Переломов нет, – сообщил он. – Займемся головой?

Фетр не стала дожидаться, когда зловещий смыл этого вопроса станет очевидным и ей придется с позором ретироваться. Она развернулась и, стараясь сохранять достоинство, двинулась к выходу. Фетр предполагала, что, несмотря на всю свою сдержанность, станет объектом насмешек, поэтому была удивлена, когда увидела, что Сорвин следует за ней.

– С тобой все в порядке?

– Конечно, – кивнула она и добавила, не моргнув глазом: – Просто вышла подышать.

– Вскрытие черепной коробки – очень неприятное зрелище, – улыбнулся он.

– Я так и думала, – улыбнулась она ему в ответ.

– Пойдем, попробуем раздобыть еще немного чая.

Появление Малькольма Грошонга несколько разрядило общее напряжение, которое было лишь усугублено вопросом Элеоноры Хикман: «А куда делась Нелл?» Все продолжали обедать, однако беседа приобрела такую степень бессвязности, что грозила вовсе оборваться.

Появлению управляющего предшествовало громкое хлопанье дверей, а затем и сам он, запыхавшийся и раскрасневшийся, показался в столовой.

– Извините.

– Малькольм! – воскликнул Тристан с таким видом, словно готов был расцеловать пришедшего.

– Бедняга! Что случилось? – с не меньшей радостью, если не сказать облегчением, осведомилась Тереза.

Грошонг окинул взглядом стол, за которым было два пустых места.

– Куда мне сесть? – смущенно спросил он.

Тереза указала ему на стул, стоявший между Айзенменгером и Элеонорой.

– Хозяйственные проблемы, – опускаясь на стул, пробормотал он.

– Надеюсь, ничего серьезного.