Когда он приоткрыл дверь, «главный» что-то писал, сидя за маленьким приставным столом для посетителей.

— Заходи, — едва подняв глаза, сказал он Алимову. Сергей Алимович вошёл в кабинет.

— Так в чём дело?

— Письмо из НИИ получил, — выпалил Сергей Алимович, — ознакомьтесь. — Он вынул из кармана брюк сложенный вдвое конверт и подал его «главному».

— Что за письмо? — «Главный» сел за письменный стол, пробежал глазами фирменный бланк. — Зачем вы туда обращались? Кто вас просил?

Сергей Алимович опустил глаза, не выдерживая сверлящего взгляда «главного».

— Я спрашиваю, почему вы решили поставить под удар всю стройку?

— Но, Виктор Алексеевич, бетон не стандартен. Есть четкое заключение, теперь вы не можете мне не верить.

— Верить — не верить. Я!.. — Злоба душила «главного», он чувствовал, что этот бородатый мальчишка, которого он сам назначил на пост, выбивает из-под его ног почву, ставит под сомнение все его планы, мечты, ставит под сомнение приезд министра. «Главный» улыбнулся, но при всём его старании это была не улыбка, а оскал. — Я не предполагал, что вы такой двурушник.

— Я не двурушник, — Сергей Алимович вспыхнул, — я головой отвечаю за свой участок.

— Шкуру, значит, спасаешь. Молодец!

— Думайте обо мне, что хотите, но это мой долг. Надо делать всё по правилам.

— По правилам! — Скулы «главного» окаменели. — По правилам ты мог бы сейчас торчать старшим лаборантом, а не руководить…

— Я помню, что вы назначили меня на этот пост, — перебивая, сказал Алимов, — я стараюсь оправдать ваше доверие.

— Вон! — «Главный» так стукнул кулаком по лежавшему на столе стеклу, что оно лопнуло. — Вон отсюда! — И скривился от боли в руке. — Подлец! Мальчишка. Вырастил на свою голову. Какой подлец! — шагая в домашних тапочках по своему обширному кабинету, возмущался вслух «главный».

XXXV

Сергей Алимович написал официальное заявление в партком. Коротко и, как ему казалось, сухо он изложил суть дела и потребовал немедленного рассмотрения конфликта по шестому блоку. С того дня, как он подал это заявление секретарю парткома, Алимов каждое утро являлся в его кабинет и спрашивал:

— Ну, когда обсуждение?

Секретарь терпеливо отвечал ему, что пока не решено, и в конце концов взорвался:

— Клещ ты, Алимов, до чего нудный клещ! Сказать по совести, не думал я твой вопрос в повестку дня включать. Но вижу, не отцепишься. Завтра партком, в четыре дня.

Отправляясь на заседание парткома, Сергей Алимович подбрил бороду, надел чистую белую сорочку, новые брюки и новые туфли. По дороге он всё обдумывал свою речь, получалось складно, убедительно, умно.

Вопрос о злополучном шестом блоке стоял в повестке дня одним из последних, и Сергею Алимовичу пришлось битых два часа просидеть в приёмной. За это время он успел переволноваться, и когда его пригласили в кабинет, где шло заседание, он не испытывал ровно никаких чувств. Какая-то странная, пугающая пустота была в его голове и сердце, даже мелькнула мысль, что все зря и глупо, и опять он ничего не докажет.

Секретарь парткома надел очки и, сбиваясь, начал читать заявление:

«В партийный комитет ГЭССТРОЯ от кандидата в члены КПСС, начальника лаборатории строительства Алимова С. А. Заявление…»

Почти все члены парткома были лично знакомы Сергею Алимовичу, но от волнения он никого не видел, кроме сидевших на видном месте главного инженера и Смирнова.