|
— Важная бумага, товарищи. Я ещё со своей стороны хочу к этому добавить, что в районе шестого блока проходит очень опасная трещина, ее глубина сто пятьдесят метров и раскрытие до пятидесяти сантиметров. Тут шутки плохи. Бетон здесь должен быть идеального качества, даже сверхидеального. Я знаю Алимова не первый день, он не такой уж паникёр, как тут товарищам представилось. Отбирать часы, давать опровержение в газету, может быть и не нужно. А вырубать, наверно, придётся. Следует назначить комиссию по шестому блоку, пусть она и решает. То, что нам сейчас кажется неважным, второстепенным, может дорого обойтись. Заключение НИИ и трещина — более чем веские аргументы. Вырубая блок, мы потеряем много времени, но всё-таки этот ущерб не сравним с тем, который может принести катастрофа, когда вода хлынет в котлован, когда спорить о шестом блоке будет поздно. У меня есть предложение назначить по шестому блоку комиссию во главе с главным инженером Виктором Алексеевичем Ермиловым.
— Я не смогу… — начал было «главный». — Ничего, ничего, это нужно, — прервал его секретарь парткома. — Как комиссия решит, так тому и быть, а заставлять Алимова брать всю ответственность на свои плечи мы не имеем права, — Станислава Раймондовна улыбнулась Алимову и села, строго поджав узкие, почти сиреневые губы. — Других предложений нет? — спросил собравшихся секретарь парткома. — Кто за предложеие Станиславы Раймондовны, прошу голосовать… Единогласно. Так и запишем: создать комиссию во главе с товарищем Ермиловым, поручить разобраться в кратчайший срок. Всё ясно, переходим к следующему вопросу. Алимов свободен. Всё это произошло за какую-то минуту. «Главный» не стал сопротивляться: «У старухи слишком большой авторитет, ловко она посадила меня в калошу, молодец. Не надо было мне торопиться брать слово».
XXXVI
Главный инженер отдал приказ вырубать рекордный блок. Приказ был доведен и до Семёна Лысцова, завтра его звену предстояло начать работы. — Крутют мозги! — сказал Сеня, зло срывая с бутылки фольгу. — Все паразиты! — услужливо подхватила Верка, ещё не зная в чём дело. — Паразиты, — подтвердил Сеня и, чокнувшись с Веркой, залпом выпил полстакана водки. — Ты хлебашкам занюхай, хлебашкам, — совала ему в нос кусок чёрствого хлеба Верка. Слава сидел на лавочке у стены вагона, читал в меркнущем свете вечера учебник русского языка: он решил ехать поступать в университет. — То рекорд, часы дарют, а то назад вырубай. Не люблю я этого. И так здоровля нет, понимаешь! Святкин, так тот озлился и прямо в глаза им сказал, этой комиссии: «Нет такого закона!» Слава прислушался. «Неужели будут вырубать? Неужели Алимов добился?» — Все паразиты! — радостно воскликнула Верка. — А закусить чем? Вот я лучком, огурчиком, ничего, что привялый. Стукнула калитка, пришёл Алимов. — Зубришь? — Проходя мимо Славы, он ласково хлопнул его по плечу. — Все паразиты! — не унималась Верка. Слава остановил Алимова за руку: — Что, будут вырубать? — И ты уже знаешь? — засмеялся Алимов. — Ну и беспроволочный телеграф! — Сеня жалуется Верке, я услышал. — A-а… Сене я сейчас всё объясню. Значит, он уже в курсе? — В курсе. Ему надо объяснить, всем надо объяснить. — Объясню, с удовольствием! — Алимов быстро пошёл к вагону, из коридора шагнул прямо в Сенину комнату. |
