– Нет у нас Вязниковых, я точно знаю. Через мои руки дети со всего посёлка прошли, – уверенно заявила Галина Авдеевна. – И в соседних деревнях нет. Их дети к нам в поселковую школу ходят.

– Нет Вязниковых, точно нет, – подхватила Лукерья Авдеевна, – Корзинкины есть. Марья Корзинкина платки на продажу вяжет. Может вам платок надо? Хороший, из козьего пуха.

– Спасибо, но пока обойдусь без платка, – отказалась я от покупки, начиная думать, что приехали мы зря и человек, отправивший мне письмо, что-то крепко напутал или, наоборот, по непонятной причине хотел ввести в заблуждение.

Окончательно осоловевшие от еды и усталости, мы отправились на сеновал, не забыв прихватить с собой полосатое рядно вместо простыни и тяжёлое ватное одеяло, шитое из разноцветных лоскутков. Когда накоплю денег на швейную машинку, обязательно сошью такое же.

* * *

Раскинув руки по сторонам, Марк спал. Я прижалась к его тёплому боку, и он, не размыкая век, обнял меня, баюкая как маленькую. Запах свежего сена ещё хранил в себе тепло летнего полдня с терпкой горечью пряных трав. Ночная тишина мягко обволакивала пространство еле слышными шорохами и переливами ветра по ветхой крыше.

Звуки выстрелов выдернули нас из сна одновременно. Фронтовой опыт на базаре не продашь и в карты не проиграешь.

– Слышишь? Стреляют. – Марк в одно мгновение натянул на себя брюки. – Оставайся тут, я быстро.

– Я с тобой.

– Нет!

– Да!

Я не стала его слушать. Застегнуть ворот платья время не позволило. Следом за Марком я спустилась по приставной лестнице и бросилась к двери. Вдалеке полоснула и смолкла короткая автоматная очередь. Снова хлопнул одиночный выстрел. Становиться мишенью не хотелось. Хорошо, что на мне тёмно-синее платье, не видное в ночи! Размытым пятном между кустов мелькала серая рубаха Марка. Я понеслась за ним напрямик, перепрыгивая через препятствия. По ногам хлестала крапива. Поскользнувшись, я съехала в канаву, но быстро выкарабкалась.

Только бы не потерять Марка из вида! Только бы он не попал под выстрел! Короткие мысли свинцово стучали в висках, в такт бегу. Впереди была железная дорога с вереницей вагонов товарняка. Лунный свет скупо освещал местность, серебром отсвечивая на рельсах свободного пути.

У распахнутой двери одного из вагонов мелькали тёмные тени, которые передавали друг другу объёмистые коробки. Прижавшись спиной к забору, я постаралась рассмотреть, где Марк, и сразу увидела его на насыпи. Он сидел на корточках около распростёртого тела, а рядом с ним стоял человек и целился из пистолета.

– Нет! Нет! Не стреляй! – Не помня себя, я рванулась к мужу, прямо под выстрел.

Пистолетное дуло переместилось на меня. Лица бандита я не видела. Резко дёрнув за руку, Марк толкнул меня на распростёртого человека и закрыл собой:

– Женщину не трогай.

– Пусть вдвоём расстреливает! – выкрикнула я прямо в лицо бандита.

– Смелая. – Он развернулся, так что лунный свет скользнул по его щеке. – Кто такая?

Долгие несколько секунд растянулись в бесконечность. Мне много раз приходилось встречаться на войне со смертью, но там она была другая, с фашистами, и никогда прежде страх не прошибал меня вот так, до пяток, потому что теперь я боялась не за себя, а за Марка.

– Дочка Сергея Вязникова. На могилу приехала.

Не знаю, зачем я это произнесла – мысли в голове смешались в кашу, среди которой пробивалась яростное желание помешать выстрелу.